Профессор Лебедев: интеллигент и эрудит

Мы — Иван Викторович Лебедев и я — приехали в Тюмень из Томска, но там были едва знакомы. Он работал в политехническом институте, я — в университете. Подружились же здесь, в Тюмени. При первой встрече в коридоре индустриального института Иван Викторович поведал, как горячо рекомендовал меня на конкурсной комиссии на должность заведующего кафедрой философии. Он рассказал, что в Томске у меня был авторитет как педагога и ученого. И весело добавил:

— Селиванов из села Алтат. Я в нем был. Там живут хорошие люди.

Действительно, работая геологом, И.Лебедев одно лето провел в Алтате, где я родился. Это таежное село. Оно понравилось геологу: большое, вольготно раскинулось среди сосен, пихт и берез. Спал на сеновале, упиваясь запахом трав. Он не раз вспоминал алтатский эпизод в своей жизни. Село это находится в Бирилюсском районе Красноярского края. Но где только не побывал молодой геолог!

Мне партком поручил быть консультантом методологического семинара на геологоразведочном факультете. Эту обязанность я выполнял с удовольствием несколько лет. Геологи не относились к семинару формально, делали на нем интересные доклады, активно выступали при обсуждении проблем. Иван Викторович никогда не отмалчивался на заседаниях, охотно участвовал в дискуссиях.

Хорошо помню спор, который разгорелся на семинаре по поводу причины.

И.Лебедев первым поддержал идеи о том, что причина сложна, что ее нельзя сводить к одному условию, фактору, обстоятельству, что неправильно считать, что у следствия много причин, ибо причина одна и только одна и т.д. Легко мы тогда сумели разграничить генезис и причину, причину и повод. И в этом была немалая заслуга профессора Лебедева.

Консультируя семинар, я не раз обращался к нему с вопросами геологического характера. Невежда же не мог руководить семинаром! Чтобы облегчить мои старания овладеть общей геологией, он подарил мне хороший учебник с таким же названием.

После выделения геологоразведочного факультета в самостоятельный деканом его стал И.Лебедев. Мне как заведующему кафедрой философии приходилось часто бывать в его кабинете. Порой мы осуждали низкую культуру поведения наших студентов. Нам после томских вузов она казалась низкой.

Как отмечал В.Е.Копылов в книге «Вуз, нефть и люди»
(1993 г.), «Лебедев считал и доказывал всем, что институт должен дать не только специальные знания, но и культуру» (стр. 41).

Результатом обсуждения и явилась наша с Иваном Викторовичем статья «Каким быть инженеру?», опубликованная в газете «За инженерные кадры» 21 июня 1967 года, которая тогда издавалась в ТИИ.

Статья эта не потеряла актуальности и для наших дней. Приведу несколько отрывков из нее:

«Можно ли стать специалистом в полном смысле слова — инженером, врачом, учителем, агрономом, не овладев элементарными культурными знаниями и навыками? Нет. Высокая квалификация предполагает высокую общую культуру человека, широкий кругозор. Словом, общество заинтересовано, чтобы из вуза вышел не просто технический специалист, но интеллигент, способный мыслить по-государственному, широко, которому можно доверить руководство людьми, человек, обладающий и внутренней, и внешней культурой, нравственной чистотой…

Партком попросил преподавателей заполнить маленькую анкету. Был в ней такой вопрос: «Каковы типичные недостатки в поведении студентов ТИИ?»

Все ответы (а их более 70) без труда сводятся к такой формулировке: «У многих студентов низок общий культурный уровень, очень часто они не знают элементарных норм поведения в обществе и безграмотны эстетически».

В поведении человека проявляется его внутренний культурный уровень: и «грамотность души», и самая натуральная грамотность — образованность, кругозор.

Преподаватели (даже с небольшим опытом) знают, что недостаток общей культуры прямо и непосредственно влияет и на поведение, и на учебу.

Выпускники столичных институтов, как правило, в первые годы работы занимают должности более ответственные, чем сибиряки. И часто это объясняется не слабостью специальной подготовки, а именно недостаточной интеллигентностью, отсутствием организаторских навыков, даже неумением выступать на научных и прочих совещаниях.

За пять лет в институте взять максимум знаний, умений, хороших привычек — задача студента. Дать студенту этот максимум (разумеется, надо иметь его прежде всего самому) — задача преподавателей»…

Один раз наши фамилии с Лебедевым оказались вместе в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 17 июня 1981 года. Дело в том, что меня наградили орденом Трудового Красного Знамени, а Ивана Викторовича — орденом «Знак Почета».

Интересная деталь: нам пришли поздравления из города Нефтегорска от наших студентов ГФН, проходящих практику в Сахалинской области. Теперь этого города нет. Плотное общение у нас началось, когда Иван Викторович позвал участвовать в его вечерних прогулках по Центральной площади. К нам присоединились М.Ф.Свищев, И.И.Бобровник, М.А.Данилов, В.Д.Легеза и другие.

В течение нескольких лет мы выходили на площадь и гуляли по часу-два. Иван Викторович рассказывал забавные случаи из своей жизни, математик Марк Данилов остро комментировал политические события, начиная всякий раз так:

— Ну, значит, Чубайс…

Я спутников озадачивал логическими упражнениями: в это время готовил к изданию свой учебник по логике. Геофизик Иван Иванович Бобровник любил критиковать за умозрительность поэзию Иосифа Бродского. Позднее он издал книгу воспоминаний, которую я с большим интересом прочитал. Михаил Федорович Свищев предпочитал помалкивать.

В этих беседах ярко проявились эрудиция и любознательность Ивана Викторовича. Он настойчиво расспрашивал о греческой философии, интересно рассуждал о диалоге Платона «Федон». А читал он много. Помню разговор о книгах уральского геолога, популяризатора Малахова, в частности о монографии о мантии. Покупал разнообразные словари.

Как-то зашел разговор о религии.

— Вы верите в Бога? — спросил я Лебедева.

— Нет. Я же естествоиспытатель. Разделяю взгляд Бенедикта Спинозы: все, что предписывают Богу, производит природа. Бог — это природа, а природа — это Бог. Надо искать естественные причины, а не впадать в мистику.

Здоровье Ивана Викторовича ухудшалось. Гулять он стал выходить с тростью. Сократил учебные занятия. Говорил, что больше всего ему нравится работать с аспирантами. Им отдавал свое время и свои убывающие силы. Потом окончательно слег: инсульт. Больше я его не видел. Он принимал только одного Юрия Семеновича Папина, своего ученика, приехавшего тоже из Томска.

Я запомнил Ивана Викторовича, первого профессора ТИИ, как подлинного ученого, любящего исследовать проблемы, имеющего поразительную эрудицию, как человека в высшей степени интеллигентного, не запятнавшего себя ни злословием, ни враждебным отношением к коллегам и студентам, хотя он не был лишен критического отношения к людям и событиям.

Прав Виктор Ефимович Копылов, писавший в книге «Вуз, нефть и люди»: «Можно считать, институту повезло: его первым профессором стал Иван Викторович». Он был олицетворением лучших качеств отечественной профессуры.