Опера — в подарок графу

Тюменский скрипичный дуэт Антона Шароева и Юлии Прямовой с очередным концертом выступил в Париже. Публика, как всегда, принимала артистов тепло.

№206 (5183)
25.11.2010
Ирина Тарабаева

Во время поездки маэстро Шароев встретился с графом Петром Шереметьевым — председателем Российского музыкального общества в Париже, ректором Парижской русской консерватории имени Рахманинова, председателем президиума Международного совета российских соотечественников, проживающих за рубежом.

Антон Георгиевич обратился к потомку славного рода за содействием в реализации смелого проекта — показа оперы «Христос» Антона Рубинштейна на сценических площадках Франции. Постановкой уже заинтересовался посол Франции в России Жан де Глиниасти, и Шароев подумал, что неплохо было бы объединить посольские усилия с поддержкой русского эмигрантского сообщества.

Наш дирижер преподнес Шереметьеву в подарок два диска с записью оперы, чем несказанно обрадовал графа, который прикладывает немалые усилия для укрепления культурных связей между Россией и Францией. Петра Петровича потрясла история поиска последнего произведения великого композитора. Напомним: Антон Георгиевич потратил несколько лет на то, чтобы разыскать заветную партитуру оперы, и обнаружил ее полуистлевшей в Берлинской библиотеке в 2007 году.

Петр Шереметьев высоко оценил вклад российского дирижера в искусство. Именно благодаря Антону Георгиевичу опера «Христос» после столетнего молчания (она была поставлена всего один раз — в немецком Штутгарте в 1894 году) прозвучала в Перми, Тюмени и Санкт-Петербурге. Граф пообещал, что в самое ближайшее время передаст один из дисков с записью «Христа» патриарху Кириллу. «Ему это доставит большую радость!» — не сомневается Петр Петрович. Он также уверен, что опера Рубинштейна непременно получит широкую известность.

Кстати, не так давно Антону Шароеву поступило заманчивое предложение от представителей аристократических кругов Москвы. Они поинтересовались у маэстро, может ли он представить «Христа» на открытии Русского дома в Париже, которое должно состояться года через два-три. «Я, конечно, готов это сделать, — ответил дирижер и добавил: — Поживем — увидим…»