Рыжик, дай лапу!

Намерения Рыжика были ясны с самого начала. Он пришел, «чтобы навеки поселиться». При этом вел себя, как настоящий мужчина, волею судьбы превращенный в бродягу, но еще не растерявший чувство собственного достоинства. Всем своим видом нежданный гость показывал: если откажете, я пойму…

Кто-то давным-давно мне сказал, что рыжими в природе бывают только коты, а трехцветными — кошки. Мои многолетние наблюдения, казалось бы, подтвердили правильность этих слов. Все рыжие, которых я знала, были котами. Мордатыми, гордыми, с разодранными ушами. Так что в половой принадлежности Рыжика я не сомневалась, несмотря на то, что у него были целые уши. В конце концов, это не показатель! Да тут еще подруга после детального осмотра животины уверенно заявила: «Кот». И добавила: «Кастрированный».

Я догадалась: наверное, Рыжик обиделся на хозяев за ту унизительную процедуру и ушел куда глаза глядят. «И правильно сделал! — подмигнула гордецу. — А то ишь чего вздумали — за тебя решать»…

С Нюркой они быстро подружились. Покладистый характер Рыжика подкупил даже ее. Они вместе спали, ели, делили лоток. По ночам устраивали «скачки». Между тем иерархия соблюдалась. Первоочередное право на близость к хозяйскому телу имела Нюра. Перед сном, забравшись в постель, она что-то там намурлыкивала мне на ушко. Рыжий держался в стороне.

Но однажды Нюрка ушла из дома. Обнаружив ее исчезновение, я страшно расстроилась. Ну да, я знала, что это скоро произойдет. Ведь Нюра была старой кошкой. Мы встретились на склоне ее кошачьих лет и прожили вместе три года, полных взаимного уважения. Теперь меня съедала тоска: казалось, такую преданную животину мне больше не найти.

Только не говорите мне ничего про собак. Знаю-знаю: «преданней собаки нету существа». Однако пусть собачники на меня не обижаются. Они и сами прекрасно осведомлены, что в их питомцах преданность закреплена на генном уровне. Кошка же, живя рядом с человеком, как известно, гуляет сама по себе и дрессировке не поддается. Даже Юрий Куклачев не дрессирует своих артистов, а достигает с ними «договоренности». Кошачьей привязанности добиться нелегко. Прямо скажем, сложно. Поэтому преданность своей Нюрки я ценила высоко.

Когда мы с ней жили на «земле», а не на пятом этаже, Нюра сопровождала меня в гости. По доброй воле. А потом терпеливо ждала у входной двери, чтобы сопроводить обратно. Дома она охраняла покой и тишину. Слишком громким визитерам от Нюрки доставалось. Могла куснуть. Привыкшая к вольной жизни и гулянию по крышам, она согласилась поселиться со мной в благоустроенной «клетке» с ограниченной зоной для прогулок на балконе. Нюрка готова была терпеть любые невзгоды, лишь бы оставаться рядом. И вот ушла…

Говорят, свято место пусто не бывает. Верно. Его занял Рыжик. Но не сразу. Со свойственными кошкам осторожностью и тактом он в течение нескольких недель сокращал между нами дистанцию, словно опасался вновь увидеть свою ревнивую соперницу.

Как-то раз, когда я уже проваливалась в сон, возле моего уха раздалось умиротворенное мурлыканье. «Нюрка», — по привычке потянулась рука к мягкому за-гривку. «Фр-р», — возмущенно отреагировал Рыжик.

Постепенно он занял в моей жизни гораздо большее место, чем его предшественница. Сумел добиться для себя особого статуса — не просто домашний любимец, а друг. Со временем я перестала понимать, кто кому больше предан. Он мне или я ему?

«Рыжик! — зову. — Спать пора!» Он лежит в величавой позе, вытянув передние лапы и гордо растопырив усы. Этакий мини-тигр. И снова: «Рыжик! Ты идешь?» Еще пару минут он медлит, жмуря желтые глаза. Потом плавно поднимается, выгибает спину, потягивается и не спеша идет в спальню.

У нас сформировался ежевечерний ритуал. Перед сном я беру что-нибудь почитать. И пока занимаюсь этим бесполезным, с точки зрения Рыжика, делом, он, затянув свою привычную мур-песню, «прогревает» мне бронхи. То ли видит в этом необходимость, то ли такую форму нашего общения считает для себя наиболее удобной? Не все ли равно...

Всякий раз, угнездившись на груди, Рыжик вытягивает правую лапу к моему подбородку. От счастливого осознания того, что он приручил человека, Рыжику так и хочется выпустить свои острые коготки. Но он всякий раз спохватывается, удерживая их в мягких подушечках. Я благодарно накрываю его лапу ладонью и пожимаю. Рыжик еще громче заводит свой «патефон»…

… Я начала с того, что у меня был кот. Собственно, это усато-хвостатое смышленое существо никуда не делось. Вон нежится на коврике — лапы кверху. Взмуркивает. Хорошо ему. В сытом брюхе ярковский сладкий карась переваривается. Так почему же «был»?

В 2009-м под Новый год Рыжик преподнес мне подарок — родил котенка! Сын со смешком произнес тогда: «Кот, говоришь? Может, его в Книгу рекордов Гиннесса занести?» Я развела руками: «Но он же рыжий!»

Тот котенок появился на свет бездыханным. В утешенье Рыжику была дана маленькая Маринка, Нюркина внучка. Редкая красавица (получившая свой окрас от сиамской прапрабабки) и подлиза. Рыжик самоотверженно ухаживает за этой фифой, но иной раз в назидательных целях задает ей трепку. Так и Нюрка раньше вела себя на правах старшей.

А я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что Рыжик — кошка. Как мне теперь его (тьфу, ее) называть? Рыжуха? Не-е. Рыжик — создание гордое и на коровью кличку отзываться не будет. Да и у меня язык не повернется. В общем, посмотрев друг другу в глаза, мы достигли договоренности: ничего менять не станем.

Кстати, с той самой подругой, о которой я уже писала выше, мы предприняли еще одну попытку разобраться в существе дела. «Смотри, — призвала она. — Вот же два одинаковых шрама!» «Ну и что это значит?» — задала я идиотский вопрос. «Как что? Значит, кот! Значит, кастрированный!» «Что ж, котенка, выходит, аист принес?» — с ехидцей вырвалось у меня. «А, ветеринар его знает!» — махнула рукой подруга.

Рыжик вырвался из наших объятий и улизнул на кухню, где его ждал карасик.

В 2009 году под Новый год Рыжик преподнес мне подарок — родил котенка.