Дорога от себя к себе

Пришлось начинать издалека. И, как мне показалось, разговор завязался. Однако вскоре Леонид Григорьевич повел себя непред-сказуемо, как стихия, — покружив вокруг сосны на школьном дворе, вспомнил про коммунистов и очутился в Домодедово. Оттуда заглянул в свой театр и вновь вернулся в деревню, где в детстве проводил лето. Ничего не поделаешь: удержать Окунева в заданном русле невозможно.

— Мои детские годы проходили в Тюмени. Тутошний я, — делает зачин Леонид Григорьевич. — А летом меня увозили в деревню к деду. Есть такая Червянка в Омутинском районе. Мама у меня из тех мест. Когда родители уезжали, я плакал. Тосковал, хоть и не один был, а с двоюродным братом Васей. Сейчас иногда наезжаю туда.

— Жива деревенька-то?

— Жива. Но уже обветшалая. Многие дома порушены. Дедова дома нет, на его месте пустырь. Остался погост. И те места, где мы играли. Сосна на школьном дворе за дедовым огородом... В Червянке мой энергетический центр.

— Что за человек был ваш дед?

— О! Историческая личность! Гуленков Григорий Александрович. Он был председателем сельсовета после войны. Истовый коммунист. И честный человек. Горжусь им. Когда эта заваруха с перестройкой началась, я как-то больше был на стороне тех людей, которые не поменяли своих убеждений. Пусть это ложная вера. Но мне ближе те, кто не сжигал своих партбилетов публично. Это были более цельные личности. Но я, например, преклоняюсь и перед Колчаком. Когда его вели на расстрел и спросили, почему он не воспользовался ядом, он ответил: «Я человек православный». Дело ведь не в том, кто ты — коммунист или белогвардеец. Дело в том, какой ты человек. Сейчас, оглянитесь, измельчал народец. Все замешено на коммерции. Когда произошла трагедия в Домодедово, таксисты по 20 тысяч требовали с пассажиров! Ну, какие-то остатки совести должны быть! Я возмущаюсь не потому, что я такой хороший. Я такой же, как все! Полюбите нас черненькими! Но как можно на трагедии зарабатывать?! Конечно, бывали случаи и во времена Великой Отечественной войны. В блокадном Ленинграде на кусок хлеба бриллианты выменивали. Но это же было из ряда вон! А сейчас? Есть спрос — есть и вот такое предложение, как в Домодедово.

— И что тут можно сделать? Есть какие-то мысли?

— Люди в театр должны ходить. Сыновей и дочек своих сюда приводить. Театр пробуждает в человеке человеческое!

— А вас кто впервые в театр привел?

— Точно не скажу. Помню, что ходил и с классом, и с мамой. Из детства вспоминается один случай в театре. Шла пьеса о Ленине. На сцене играла девочка. Мне показалось, что это дочь Алексея Потапова, был такой заслуженный артист. Я сидел очень близко, смотрел на нее и показывал язык...

В моей родне артистов не было. Мама работала в магазине «Книга — почтой». Папа был простым работягой. Дом, в котором я сейчас живу, он поставил. Конечно, со временем мы его реконструировали. И кто-то потом сказал, что у Окунева — коттедж. Что ж, мне даже лестно.

По отцу моя родня из Кирова. Вятские — ребята хватские! Семеро одного не боимся, а один на один все котомки отдадим! Дед, Окунев Андрей Васильевич, пропал на войне без вести. Потом какие-то легенды ходили, что он жив. Но мы о его судьбе так ничего и не узнали. Наши кировские родственники перебрались в Тюмень после войны. Я в детстве их стеснялся. Думал, что вятские — это какая-то другая национальность. Моя бабка Лукерья из «Променада» — копия бабы Дуни с ее вятским говором.

— Леонид Григорьевич, вы в предназначение верите? Как думаете, ваша актерская судьба была предопределена?

— Наверное... Помню, совсем маленьким я стою на окне за шторками. Обклеил себя бумажками, открываю шторки и что-то говорю. Это были первые подмостки. Потом я прочитал книжку «Наследник из Калькутты». И стал бредить пиратами, благородной любовью. Выходил во двор, фехтовал. Примерял на себя роль книжного храбреца. А в четвертом классе мы делали школьную постановку об Олеге Кошевом. И увлекся актерством всерьез. А кем бы я еще мог стать, если не актером? Ну, в раннем детстве хотел быть летчиком. Потому что летчикам шоколад дают. Меркантильный интерес был.

— Труден был путь на сцену?

— К поступлению в институт (а я хотел идти в ГИТИС) меня готовил Борис Шварцман. Служил такой парень в армейской части в Субботино. Москвич. Он был библиотекарем. И ездил комплектовать фонды к маме в магазин. Так вот, Борис помогал мне выбирать репертуар. В ГИТИС я не поступил. Одной тетеньке из комиссии не понравилось, как я рот кривил. Сначала хотел еще куда-нибудь пойти. Но мне вдруг, как в детстве в деревне, стало тоскливо. И я вернулся в Тюмень. Поступил в театральную студию Евгения Плавинского, главного режиссера драматического театра. Шел дополнительный набор, и я сразу попал на второй курс. Будучи студентом, мечтал работать у Анатолия Эфроса. Думал, хоть гвозди буду забивать на сцене. Приду, скажу: возьмите меня! Мне ведь даже фиктивный брак предлагали в Москве, чтобы устроиться. Но это была не моя судьба.

— Ваша — в Тюмени?

— Да, где родился, там и сгодился. Здесь у меня театр «Ангажемент». И я рад тому, что удалось в нем сделать. Посмотрите, какое у нас здание! А ведь вспомнить страшно, как мы работали во время реконструкции. И колосники на нас падали, и вода лилась, и током било, и через цемент прыгать приходилось... А какие у нас актеры работают сейчас! Я в общем-то давно понял, что тут мое место. Ну а если позовут на съемки, приеду. Слава Богу, поезда ходят, самолеты летают...

— Сколько вами ролей сыграно, сосчитать можете?

— Чего их считать? Много! Все любимые. Но спектакли в записи не смотрю. Боюсь разочароваться.

— А фильмы?

— И с фильмами та же история. Правда, есть несколько моментов в «кентавроносной» «Правде о щелпах», где я сам себя устраиваю. Вроде ничего. А так все время думаю: надо было сделать не так...

— Когда вышел первый фильм с вашим участием, какое чувство вас охватило?

— Первым был «Завоеватель» Владимира Хотиненко. Короткометражка. Я этот фильм увидел по прошествии многих лет. Режиссер выслал мне его в подарок. А первая большая работа в кино — это «Патриотическая комедия». Ощущение такое: это я или не я играл? Мой персонаж Пиня — домовой, не домовой?

— Бывает такое, что страх неудачи преследует?

— Нет, я уже, видимо, привык. Страх — чувство неправильное. Оно изъедает душу. Страхи нужно изгонять. Проблем нет, есть возможности. Надо отбросить все и идти. Вперед и вперед!

— От чего в жизни вы получаете удовольствие, кроме любимой работы?

— От съемок у хорошего режиссера. Но это тоже работа... Рыбалка? На день-два. Потом уже не надо ее. Но вот бывает же счастливое стечение обстоятельств, например съемки в Кении! Тут тебе и работа, и удовольствие! Или — в Суздале! Когда день свободный, можно прогуляться. Я получаю удовольствие от путешествий. Ведь я не так много ездил по миру. Когда в Кению выезжал, меня спросили про старый загранпаспорт. Я развел руками: «Ни разу за границей не был». «Да ну?!» — «Ну, да!!!»

А вспомнил! Есть еще одно удовольствие! Я недавно стал машину водить. Год с небольшим. Правда, гаишники иногда останавливают. Но я же «молодой» водитель, прощают. Было дело — в День автомобилиста поворачиваю к дому, остановили. Попросили права. «О, а это вы, что ли, по телевизору? Ну, езжайте!» Вот такие у меня удовольствия! А еще недавно залез на крышу дома, там так хорошо!

— Леонид Григорьевич, на кого вы равняетесь в профессии?

— Господь дал мне со многими профессионалами поработать. И с Мироновым, и с Ильиным, и с Меньшиковым. Я восторгаюсь ими. Юрским восторгаюсь. Я вижу, какой замечательный актер Машков. Из зарубежных уважаю Роберта де Ниро, Дастина Хоффмана. Но так, чтобы равняться?! В юности, было дело, равнялся на Михаила Чехова. На сцене я его, конечно, не видел. Но по записям... На съемках «Золотого теленка» встретился с Кахи Кавсадзе, это величайший грузинский актер. Мне хотелось перед ним на колени встать. Я восторгался народным артистом РСФСР Георгием Дьяконовым-Дьяченко. Это был великий актер. Просто боженька его поцеловал. Студентом ходил на спектакли, смотрел, как он священнодействует. Он не был педагогом, но кое-что мне подсказывал. Я и своим сейчас говорю: смотрите, учитесь!

— Вы и сами талантливый и успешный актер. Но, может быть, еще каким-то талантом хотелось бы обладать?

— Только близким к профессии. Я бы хотел играть на рояле...

В 1992 году на экраны вышел фильм «Патриотическая комедия» — первая большая киноработа Окунева.