«С запада надвигаются грозовые тучи...»

В нашей почте — два письма из 1940-го. Их писал своим родным в деревню Чирки Казанского района из уральского Чебаркуля Николай Николаевич Саранчин.

«Здравствуйте, моя родная мамаша Анастасия Павловна и Анастасия Николаевна. С пламенным приветом ваш Николай. Спешу сообщить вам о своем состоянии здоровья и жизни вообще. Живу пока ничего. Здоров. За пятидневку с 25 по 29 февраля 1940 г. имею отметку 4 по всем предметам.

Положение все хуже и хуже становится, и, может, это мое последнее письмо. Так, перед нами стоит задача в основном быть готовыми и овладеть своей специальностью к 14 марта. Чем я думаю овладеть раньше указанного срока.

Мама, пошлите мне хоть что-нибудь и табачку, которого здесь нет».

«...Тася, если тебе придется быть в Казанке, то обязательно зайди к Марии Михайловне Суриной, спроси у нее книгу «Справочник радиолюбителя». Одним словом, ту, которую я давал ее сыну. Сходи, Тася, обязательно и вышли ее мне. Очень и очень прошу, Тася, будь готова выполнить мое прошение. Меня хотят сделать командиром отделения радио к новому набору в армию. И служить тогда придется четыре года. И книга мне эта очень нужна.

Тася, собери все части от радио, протри их от пыли и положи в ящик. Быть может, я еще вернусь домой, а не вернусь — продадите. Прибери и мои тетради, особенно по истории. Прошу выполнить этот пункт моего письма.

До свидания. Остаюсь жив и кое-как существую. Обо мне, мама, не думай. Пока мирная обстановка, но... 21.06.40 г.»

Осенью 1940-го в ряды РККА был призван учитель Александровской начальной школы (Викуловский район) Николай Георгиевич Зырянов. Служить ему довелось в Муроме. 11 апреля 1941-го он писал своим родным:

«Здравствуйте, дорогие родные, с горячим приветом Н.Зырянов. Сообщаю, что живу ничего, по-прежнему учусь, чтобы стать полноценным воином РККА. О международной обстановке говорить вам нечего, самим известно. Но все-таки можно. Погода здесь плохая. С запада надвигаются грозовые тучи, которые вот-вот ВЕСНОЙ ИЛИ ЛЕТОМ (в тексте эти слова подчеркнуты. — Н.Т.) разразятся над нами. Поэтому во избежание разрушений нужны громоотводы, действующие в любых условиях. Днем и ночью. Вот так.

Пишите, какие есть новости в деревне. Я интересуюсь всем, что есть. Пропишите, когда будет Пасха, я даже не знаю. Ваш Н.Зырянов».

8 мая 1941 года, когда до начала Великой Отечественной оставалось всего 44 дня, Яков Кузьмич Фатеев написал родным в деревню Тимкино Вагайского (раньше — Дубровинского района. — Н.Т.) письмо из украинского города Житомир, где он проходил срочную службу в рядах Красной армии. Есть все основания полагать, что эта его весточка была последней: Яков Кузьмич погиб под городом Белая Церковь, по мостовой которого гусеницы вражеских танков скрежетали уже 16 июля 41-го. 950 дней продолжалась оккупация города. Сала в немецкий огонь не жалели украинские полицаи: они, не желая тревожить психику фашистов, своими руками расстреляли 21 августа 41-го 90 еврейских малышей. Даже один этот факт способен «обрисовать» картину Белой Церкви в первые дни войны. ...А в цветущем мирном мае красноармеец считал дни до встречи с сыном Шуриком, с женой Татьяной Степановной Фатеевой. Он как будто спешил — успеть объясниться ей в любви. Объясниться так, как мог...

«Письмо писано 8.5.41 г. от известного вашего мужа Я.К. Добрый день, веселый час, пишу письмо, не вижу вас. Здравствуйте, многоуважаемая моя семья, жена и мамонька Таня, а еще ваш и мой сын Шура. Шлю я вам свой низкий, горячий красноармейский привет и желаю я вам всего хорошего в вашей колхозной жизни. Во первых строках своего письма я вам, Таня, сообщаю, как я проживаю в настоящий момент. Таня, я живу пока ничего. Не знаю, что будет в дальнейшем, как придется прожить. Затем я вам, Таня, сообщаю, что я остался один: товарищи мои уехали в другие части. А я остался на том же месте.

Сообщаю вам, Таня, что получил оба враз два ваших письма, за которые я вас, Таня, сердечно благодарю. Еще, Таня, даю вам большое спасибо за то, что отправили снова фотокарточку сына. Очень я доволен, что я увидел сына, а то, Таня, совсем забыл своего Шурика. Уехал в армию, он остался всего трех месяцев от роду, а сейчас ему уже больше года. Очень меня интересует смотреть на Шурика, насмотреться не могу. Почему же вы, Таня, сами не сфотографировались? Очень меня интересует, какой вы стали за год? Изменились или нет? С нетерпением жду. Ответ, жена, пишите.

Я начинаю смотреть на время. 7 часов. А сердце сильно так забьется, когда подумаю про вас. Здравствуй, милая, дорогая! Здравствуй, розовый букет, здравствуй, солнца луч прекрасный, шлю тебе я свой привет. Я вас люблю и не скрываю, что вы понравилися мне. Я вас люблю, вы мне поверьте! Скорее дайте мне ответ, скажите честно, откровенно: любить вас можно или нет? Позвольте с вами повстречаться, позвольте руку вам пожать, позвольте вам одной признаться, что откровенно вас люблю...

Вот, дорогая моя Таня, у меня пока все для вас. Затем, дорогая моя Таня, до свидания. Я живой и здоровый, того и вам желаю. Желаю хорошей честной жизни. Яков Кузьмич».