Бензиновый триллер

За консультациями мы обратились к заведующему кафедрой национальной экономики Тюменского госуниверситета, кандидату экономических наук Алексею Янину.

— Алексей Николаевич, по весне и в начале лета активно муссировалась тема скорого наступления бензинового кризиса… Куда пропали нефтепродукты?

— Проблема заключается в регулировании экспорта. Государство здесь допустило ошибку: компаниям очень выгодно было вывозить бензин из страны. В результате к апрелю возникли перебои поставок в некоторые регионы. Как ни странно, перебои были допущены (не первый раз, кстати) не частными, а государственными компаниями «Роснефть» и «Газпром нефть». А ведь бытовало мнение, что стоит только национализировать нефтяные компании — и успех будет обеспечен. Оказалось, увы, по-другому… В настоящее время правительство России приняло определенные меры. В частности, повышены таможенные пошлины на вывоз топлива из страны. И ситуация с поставками стабилизировалась. Думаю, проблема теперь не в недостатке топлива, а в ценах на него. Именно этот вопрос больше всего беспокоит людей. За последние год-полтора бензин и дизтопливо существенно подорожали. Мечта нефтяников, которые ратовали за то, чтобы литр бензина стоил, как в Америке, один доллар, сбылась.

— Да, но ведь в Америке и уровень жизни совсем другой?

— Разумеется. Но рост цен на топливо — мировой процесс. Если 20 лет назад литр бензина в Европе продавался на наши деньги за 1　доллар, то сегодня его продают за 2 доллара. Для России это, конечно, неприемлемо. В целом же повышение цен — явление абсолютно закономерное. Поясню почему. Резко подорожала электроэнергия. Вообще в энергетике у нас творится полное безобразие. Если рядовыми жителями подорожание почти не ощущается (для населения цены сдерживают), то на производствах оно очень сказывается. На каждую тонну добываемой нефти нужно потратить более 100 киловатт-часов. Значительно возросли цены за услуги по перекачке нефти из районов добычи до нефтеперерабатывающих заводов и на экспорт. Возросла стоимость услуг по перевозке бензина от НПЗ до районов потребления. Кроме того, строительство новых трубопроводов, которое ведется за счет средств нефтяников, требует больших денег. Все эти факторы способствуют росту цен на топливо.

За два года бензин АИ-95 подорожал на 25%. Это, честно говоря, не катастрофическая ситуация. Другие товары дорожают гораздо быстрее. Самые большие проблемы, на мой взгляд, с дизельным топливом, которое подорожало на 35%! А ведь на нем работает городской транспорт, речной транспорт, сельхозтехника, часть грузовиков, поставляющих продовольствие и непродовольственные товары. Вот здесь инфляционная спираль будет раскручиваться.

Нужны специалисты, которые бы отслеживали всю цепочку, выделяя моменты, которые вызваны действием кого-либо из монополистов, политикой государства, самих нефтяных компаний. К сожалению, процессы в нефтяной промышленности абсолютно не прозрачны. Компании под предлогом защиты коммерческой тайны информацию не предоставляют. Проследить весь процесс постороннему аналитику практически невозможно.

В этом году добыча нефти с конденсатом составит в России приблизительно 508 млн тонн, что значительно превышает годовые потребности страны, которые исчисляются 140-145 млн тонн. Огромное количество топлива отправляется за рубеж. Вопрос только в том, сколько государство разрешит вывезти. Ни о какой нехватке топлива не может быть и речи. Все дело в государственной политике и контроле. Текущая ситуация в нефтяной промышленности достаточно устойчивая, стабильная. В начале 1990-х нас пугали, что скоро мы будем импортировать нефть. Но это же смешно! И сейчас высказываются авторитетные мнения о якобы скором нефтяном кризисе. На самом деле в настоящее время идет огромное превышение объемов добычи над объемами внутреннего потребления. Только меры надо принимать своевременно, а не после того, как вдруг возникнет ситуация с нехваткой бензина на отечественном рынке.

Это же элементарно делается. Просто нужен ежедневный, еженедельный контроль: сколько поставляется, сколько вывозится. Это функции государства. К примеру, нам нужно порядка 35 млн тонн бензина в год — по 100 тысяч тонн в сутки. Арифметика несложная. Вот и следите: сколько пошло на внутренний, а сколько — на мировой рынки.

— То есть пока у нас нет предпосылок для разговоров о дефиците?

— Абсолютно нет. Нефтяные компании могут, конечно, увеличивать либо уменьшать производство бензина и дизтоплива. Но в целом объемы переработки вполне достаточны. Кстати, когда в апреле возникла проблема с поставками в ряд регионов, официальные лица объяснили подобное явление тем, что три нефтеперерабатывающих завода закрылись на ремонт. Это по меньшей мере несерьезно! У нас 27 крупных НПЗ, множество мелких. По существующим нормативам все они поочередно — по три-четыре завода в месяц — должны останавливаться для продувки оборудования, сварочных работ в целях профилактики взрывов. То, что в апреле начали ремонтную кампанию, это хорошо и объяснением сбоя в поставках не служит.

— В нашем регионе сколько НПЗ?

— Нормальных нефтеперерабатывающих заводов с полным циклом нет ни одного. Правда, в Сургуте действует завод по переработке газового конденсата, который выпускает автомобильный бензин, дизельное топливо и топливо для самолетов. Но это нельзя назвать нефтепереработкой. На юге есть Антипинский НПЗ, но фактически предприятие представляет собой небольшой заводик. И дело даже не в масштабах производства, а в том, что там очень мала глубина переработки. Почти 40% перегоняют в мазут, производят дизтопливо и прямогонный бензин. Полноценным заводом его пока назвать нельзя. В перспективе планируется его развитие, повышение глубины переработки, но для этого нужно ни много ни мало 2 млрд долларов. Вообще НПЗ — дорогое удовольствие. Надо заказывать качественное, как правило, импортное оборудование, которое просто так на складах не лежит, потом доставить его, смонтировать. В общем, процесс весьма длительный. Нефтяники (извините за грубость) валяли дурака с модернизацией переработки, ссылаясь на отсутствие денег. Деньги у них были, просто они надеялись на дальнейшие различного рода поблажки со стороны государства. Проблема в том, что качественная переработка им невыгодна, потому что она очень дорогостоящая. Проще заработать на дизтопливе с мазутом. Да и таможенная политика такова, что гораздо выгоднее экспортировать сырую нефть и мазут, чем качественный бензин и дизтопливо. Нефтяники этим и занимаются.

— Несмотря на отсутствие собственной переработки, бензин в Тюмень поступает регулярно. Откуда?

— У нас два основных поставщика: «ЛУКОЙЛ» (Пермь) и «Газпром нефть» (Омск). Но я не уверен в организации эффективного контроля в оптовом звене над этими двумя поставщиками, потому что бензин и дизтопливо на юге Тюменской области значительно дороже, чем в тех же Екатеринбурге, Кургане, Челябинске, которые точно так же не имеют собственной переработки…

— И это в нефтегазодобывающем регионе? Парадокс!

—Претензии есть не только к нефтяникам, но и к государству.

— Но государство постепенно отстраняется от ответственности чуть ли не во всех отраслях, отдавая все на откуп частным компаниям, монополистам. А те что хотят, то и творят, ежегодно повышая цены на дизтопливо в период посевной и уборочной кампаний.

— Нынче нефтяные компании делают по-другому: они заранее, с опережением, поднимают цены, а потом, со временем, якобы их снижают. Так, самая высокая стоимость дизтоплива зафиксирована в январе этого года. После поднявшегося в стране страшного шума по этому поводу они чуть-чуть цены снизили. Надо сказать, что мы, россияне, еще очень «зелененькие», как пацаны, вынырнувшие из подворотни, в смысле построения системы новых капиталистических отношений. Норвежцы, например, за счет нефти, добыча которой раза в три меньше, чем в России, сами разбогатели и создали большие резервные фонды. Они очень эффективно использовали нефтяные доходы, что у нас, к сожалению, не получается. Там вообще не принято кичиться богатством, устанавливать большую разницу в оплатах труда между менеджерами и рядовыми работниками, в отличие от нашей страны. В Швеции, Норвегии много элементов социализма. Страны дороговатые, но уровень жизни, особенно у норвежцев, — очень высокий.

— Итак, подытожим наш разговор не только о бензине, а о нефтяном секторе в целом.

— Могу сказать одно: месторождения нефти — собственность государственная. И государство должно следить, как эта собственность используется. Пока в стране не будет системы контроля над нефтяными компаниями, переработчиками, энергетиками, постоянно будут возникать сбои и нежелательные ситуации.

508 млн тонн нефти рассчитывают добыть в России за 2011 год.

140 млн тонн нефти Россия ежегодно использует на собственные нужды.