Роковое наследство

— Почему слово «отчим» в кавычках? Объясню: он меня не воспитывал, чужой человек. Мама вышла второй раз замуж в 60 лет, это было в 1989 году, — начала свой рассказ Зинаида Львовна, усаживаясь в кресло.

Тут я поняла: беседа будет долгой.

— Вы о том, что я сейчас расскажу, в «Тюменских известиях», пожалуйста, напишите. Очень хорошо, что на страницах этой газеты есть материалы о работе системы правосудия, — объяснила свой визит в пресс-службу Тюменского областного суда Зинаида Кровникова. — Пусть люди на конкретном примере увидят, что лучше заранее о своих детях и внуках позаботиться: сделать дарственную или завещание толковое.

— И не надо бояться говорить об этом, ведь все смертны. Хотя прежде чем что-то подписывать, надо хорошо подумать, ведь дети разные. Оформишь дарственную — и на улице окажешься, — рассуждала Зинаида Львовна.

Ее мама после смерти мужа осталась хозяйкой богатой трехкомнатной квартиры в центре Петропавловска Республики Казахстан, дачи, новенькой машины «Волга». Прожила три года одна, а потом за ней стал дедушка ухаживать. Бабуля расцвела... и приняла его на все готовое. Как в народе говорят, пришел с одним чемоданчиком, а свое добро родным детям оставил.

Прожили «молодожены» Макеевы вместе 11 лет. Дед жену на руках носил, никогда ей не перечил, не пил почти. К приемной сорокалетней дочке Зине тоже хорошо относился, тем более что приезжать из Тюмени у нее часто не получалось, времена тогда тяжелые были.

Если Зинаида Львовна в гостях, в семье Макеевых праздник: мать рада дочери, дедок — рюмочке и песням под баян. Очень уж он любил женщин потешить. Не дед — рубаха-парень!

— Когда мама заболела, отчим за ней ухаживал. Они не захотели, чтобы я взяла заботы на себя, — грустнеет тетя Зина. — Да и у меня трое детей, работа в Тюмени… О том, что мамина болезнь смертельна, отчим мне так и не сказал. Рак ее убил быстро — за два месяца: поздно в больницу обратилась…

В последний раз, когда Зина приезжала к матери, та показала ей два завещания: одно свое, в которой половина квартиры и все имущество она отписала дочери, второе отчима — на вторую половину квартиры тоже для Зины.

О том, что договор приватизации оформлен и на Макеева, Зинаида Кровникова раньше не знала, но ее это не расстроило. Тогда еще мать чувствовала себя сносно, говорила, что бронхит скоро пройдет.

Попросила мать Зинаиду — видно, все же смерть свою чувствовала — заботиться о дедушке, не выгонять, дать дожить. Зина смотрела на трепетное отношение деда к своей маме и от души радовалась за нее (с родным отцом — тихим алкоголиком — старушка горя хлебнула, все на себе тянула)…

На похоронах Макеев рыдал, обнимал Зинаиду Львовну и просил забрать его в Тюмень. Так и решили: справить поминки на 40-й день и переезжать.

Но дед передумал менять место жительства. Как только последний человек вышел из-за поминального стола, тетка Зина вымыла посуду, он указал ей на дверь и попросил больше не беспокоить. Так и уехала дочка из родной квартиры с пустыми руками…

Когда пришла повестка из суда города Петропавловска, Кровникова в Казахстан не поехала: не было денег ни на дорогу, ни на адвокатов. Понадеялась на завещание, думала, что половина квартиры все равно ей останется, да и последнее желание матери не могла не выполнить.

Когда через полгода тетка Зина все же выбралась в Казахстан и хотела поговорить с дедом по-человечески, ничего не получилось. На звонки он не отвечал, в квартиру не пускал. От соседей Зинаида Львовна узнала, что дед женился, а ведь после смерти матери еще и года не прошло. Вот тебе и любовь…

Прожил дед с новой женой восемь лет. На его похороны Зинаиду не позвали. О том, что дед умер, она узнала от соседки, которая позвонила и сказала, что квартиру Зининой матери вторая дедовская жена собралась продавать.

Тяжбы за оставшуюся часть наследства длились больше двух лет. Оказывается, при жизни дед успел оттяпать от ее половины еще часть.

— Сглупила я, когда на суд первый раз не поехала, может, все бы по-другому получилось. Вы представить себе не можете, как я переживала, сколько бессонных ночей провела, — жаловалась Зинаида Львовна. — И ведь отступиться не могла, дочь ипотечный кредит взяла на 30 лет. Так хоть 500 тысяч из двух миллионов погасили. Да и обидно было оставлять все чужим людям.

Печальную историю рассказала Зинаида Кровникова. Хотя для многих (и это страшно!) сейчас не составляет труда заявить матери: «подпиши дарственную». Культ материального блага убивает в душе жалость и сострадание.

Но тем, для кого любовь, добро, человечность — не пустые слова, трудно говорить о наследстве, совестно. Не хочется допускать мысли о том, что любимого человека не станет. С другой стороны, твои дети выросли и мечтают об отдельной квартире, а ты не можешь им помочь. Нет денег. Еще тягостнее от того, что самостоятельно жилищную проблему они будут решать лет 20…

Как же быть? Уважаемые читатели, что вы думаете по теме этой публикации? Напишите в редакцию «Тюменских известий».