Музейные ценности Виктора Копылова

В многочисленных званиях и титулах Виктора Ефимовича нет упоминания о его принадлежности к исторической науке. Да и сам он настаивает: «Я не историк, я — инженер». Разве что его руководство уникальным музеем истории науки и техники Зауралья напоминает о «смене» профессии.

— Однажды, это было еще в 60-х годах, я понял, что у меня есть редкая возможность заполнить одну нишу в истории нашего края. Я говорю об истории науки и техники. Когда начал заниматься этой темой, то понял: никогда первый русский город в Сибири не был столицей деревень. Может быть, только внешне.

Судите сами. В Тюмени на сорок лет раньше, чем в Екатеринбурге появился общегородской водопровод — в 1864 году. В честь этого выдающегося события названа улица Водопроводная. И я не одно десятилетие воевал, чтобы сохранить в городе это название улицы. Бережет же, к примеру, Пермь такое же название, поскольку знает, как сложно было добывать воду без водопровода. Общеизвестный факт: Россия обладает самым мощным в мире атомным ледокольным флотом. Но мало кто знает, что генеральный конструктор ледоколов — уроженец Тюмени инженер А.Е.Перевозчиков.

Или еще: первая в мире электронная система телевидения, как на приемном конце, так и на передающем, была построена, запатентована и продемонстрирована в работе уроженцем города Тобольска Борисом Павловичем Грабовским — в 1928 году в Ташкенте. Все считают отцом телевидения Зварыкина, американского инженера русского происхождения (кстати, он бывал в Тюмени во время Гражданской войны), но он это сделал в 1933 году, на пять лет позже. Так что получается, что родина телевидения — это Ташкент, а создал это чудо наш земляк. И подобных интересных имен множество. Кому интересно — читайте мой пятитомник «Окрик памяти».

Один из моих любимых городов — Заводоуковск. (Там улицы петляют, потому что во время строительства не вырубают сосны, а прокладывают дороги и строят дома между деревьев). Я называю этот город родиной реактивной авиации России. Потому что в годы войны там работал завод №　499, который выпускал бесшумную авиацию — планеры. Они использовались для переброски людей и легкой техники через линию фронта. В 1942 году директор завода, советский авиаконструктор Александр Сергеевич Москалев по собственной инициативе выпустил партию из тридцати реактивных самолетов. Когда на одной из конференций я рассказал об этом жителям Заводоуковска, они аплодировали. Вот так прививается любовь к родному городу, так воспитывается чувство патриотизма.

Я уже не говорю о Дмитрии Ивановиче Менделееве: ни в одном вузе страны нет такой экспозиции, посвященной его памяти, как у нас в нефтяном университете. Увы, за рубежом памяти этого великого человека уделяют гораздо больше внимания — вот что меня не очень приятно поражает.

Поэтому я считаю, что Указ президента об объявлении 2012 года Годом российской истории направлен на то, чтобы люди знали свою историю и гордились своей Родиной. Дело не в том, что мы в этом году отмечаем ряд знаменательных дат, вопрос стоит иначе: надо, чтобы на всех уровнях — от государственного до поселкового — люди знали свою историю. У меня многие указы президента вызывают если не отторжение, то недоумение, но объявление Года истории — это потребность времени и общества.

— Последние десятилетия технические новинки очень быстро устаревают, уступая место более совершенным моделям. И этот процесс ускоряется стремительно. Не пора ли, например, вчерашним сотовым телефонам на полки в ваш музей?

— Мы собираем экспонаты, ориентируясь на определенные критерии. Для нас большое значение имеет связь того или иного предмета с историей нашего края. А современное развитие техники действительно поражает. В XXI веке так и должно быть, это большое благо. Поэтому для инженера очень важно успевать обновлять свои знания, а не почивать на лаврах, получив диплом о высшем образовании. Такой инженер через пять лет будет никому не нужен, он безнадежно отстанет. Как, например, наша страна с 1917 года пытается догнать Америку, но все больше отстает. Во времена индустриализации был даже станок «ДИП» («Догнать и перегнать»). Но «погоня» не получилась. Посмотрите, кто производит компьютеры? А телефоны? Телевизоры? За державу обидно…

В нашем музее есть японский радиоприемник 1938 года выпуска. По своей конструкции, инженерным идеям это примитивная конструкция, не сравнимая с нашими приемниками тех же лет. Но началась и закончилась война, и Япония обогнала по развитию электроники все страны, в том числе и США.

Хотя, с другой стороны, невозможно, чтобы одна страна была передовой во всех отношениях. Да и не нужно. У нашей страны есть немало достижений, правда, большинство из них в прошлом, сейчас гораздо меньше. До чего дожили: в России остался единственный живой лауреат Нобелевской премии Жорес Иванович Алферов. А Израиль гордится 14 лауреатами.

Опять же: что было бы со страной без Западной Сибири?! Тюменской нефти? И выпускников индустриального института, а теперь нефтегазового университета?!

И все это история, она не из школьного учебника. История начинается с простого: прежде чем решить какую-либо задачу, любой уважающий себя специалист для начала изучит историю вопроса, которым ему предстоит заняться, историю своей специальности, а через эти ниточки — историю своего города, края и страны… Да и своей семьи тоже!

— Какой экспонат вы хотели бы заполучить в ваш музей?

— Когда-то мечтал иметь коллекцию радиоприемников стран Европы — сейчас она у нас есть, даже техника довоенной Европы. Потом мечтал о фонографе, наподобие того, что подарил Дмитрию Ивановичу Менделееву знаменитый американский изобретатель Томас Эдисон. Теперь у нас три-четыре фонографа, точно такие же — они сохраняют ауру конца XIX столетия.

А в последнее время много размышляю над тем, как и почему наша страна стала отставать от Америки в развитии науки и техники, о чем уже упоминал. У меня собрана большая коллекция американской и отечественной радиотехники начала 1920-х годов — хранится в домашнем музее, здесь просто размещать негде, теснотища! Так вот, приемники отличаются как небо и земля: кустарная топорная работа у нас и изящные решения американ-ских инженеров.

Одна из причин отставания — в истории нашей страны. Когда у Сталина начались хлопоты по первым пятилеткам, он сделал хорошее дело: отправил в Америку ведущих инженеров всех отраслей промышленности страны. Они вернулись и написали отчет о поездке. Не сговариваясь, рассказали о высокой культуре производства, о качественном обучении инженеров и рабочих и о социальной защите рабочих. Власти решили, что все они преклоняются перед всем зарубежным и, стало быть — пособники империализма. Большинство инженеров были репрессированы, для уголовных дел придумали несуществующую промпартию. Таким образом была выбита прослойка инженеров, которые учились и становились профессионалами еще в дореволюционное время. Их бы холить да лелеять…

Так вот, моя мечта — собрать как можно больше сравнительной коллекции аппаратуры 1920-х годов, начиная с 1922-го. Тогда родилось в мире радиовещание.

В нашем музее собрана интересная минералогическая экспозиция. Когда мысленно обозреваешь эту коллекцию, то к ней мечтаешь прибавить минералы, названные в честь тюменских геологов: на Земле существует несколько десятков таких минералов. Или ископаемые — реликтовые ракушки. В нашем вузе преподает профессор Юрий Семенович Папин — в честь него, как и Юрия Эрвье, Николая Ростовцева, названа одна из ракушек. Такой памятник на тысячелетия! Представляете, какая фурорная выставка была бы, появись у нас такие минералы и ракушки!

Но это проблематично. Мы — бюджетники, выбить деньги для покупки экспоната нам невероятно трудно. Приходится кое-что приобретать за свой счет. Но разве это выход? И достойно ли богатейшей Тюменской области?

— Про любимые экспонаты, наверное, спрашивать бесполезно?

— Это верно, каждый экспонат проходит через сердце, особенно тот, что достается с большим трудом. Болею от переживаний. Сейчас такие приобретения можно делать по Интернету. Однажды увидел в продаже «народный», то есть дешевый, радиоприемник производства Германии 1933 года, появившийся сразу после прихода Гитлера к власти. В Германии в разговорах на кухне приемник звали «мордой Геббельса» — простой по конструкции, но инженерное решение — изящнейшее. Конечно, я загорелся идеей его заполучить! А в интернет-магазине проходил аукцион. Первоначальная цена — 1,5 тысячи рублей. Сделал заявку. Тут же цена возросла до 3 тысяч рублей… Не спал всю ночь. Четыре утра. До конца аукциона осталось 30 секунд, смотрю — 10 тысяч рублей. Делаю заявку на 11 тысяч рублей — и радиоприемник мой! Стоит в моем домашнем музее. Каждое утро захожу в эту комнату и приветствую его и другие экспонаты: «Здравствуйте, ребятки!»

— А о каком подарке вы мечтаете в свой юбилей? (интервью состоялось накануне юбилея — В.К.).

— Лучший подарок — избавиться от всей суеты по этому поводу! Работать невозможно, помощники забросили свои дела: то выставку делают, то книжки мои собирают. Я согласен с Бернардом Шоу, который говорил в день своего 90-летия, что подобные «праздники» — больше для друзей, чем для самих юбиляров, и что сам он — на пороге обморока.

Когда-то мечтал иметь коллекцию радиоприёмников стран Европы — сейчас она у нас есть, даже техника довоенной Европы. Потом мечтал о фонографе, наподобие того, что подарил Дмитрию Ивановичу Менделееву знаменитый американский изобретатель Томас Эдисон. Теперь у нас три-четыре фонографа...