Аврала не было...

К постоянному потоку пациентов во второй привыкли, она уже давно работает как больница экстренной помощи. За сутки, сообщает заместитель главного врача Сергей Царик, здесь принимают до 600 экстренных больных, от 10 до 15 из них — в крайне тяжёлом состоянии. Поэтому 2 апреля никакого аврала не было, хотя поступление 11 пострадавших за короткий период времени можно посчитать своеобразной проверкой организационных возможностей учреждения. Коллектив выдержал — больница продолжала работать, принимая в обычном режиме других пациентов.

Передо мной трое заведующих реанимационными отделениями — Наталья Каклюгина, Павел Василенко, Владимир Хайкин. В палатах у каждого есть пассажиры того несостоявшегося рейса. Все — тяжёлые. Большинство находится в состоянии искусственной комы — она помогает организму перенести нечеловеческую боль от многочисленных переломов и травм.

Заведующие отделениями настаивают: никакого подвига никто в день авиакатастрофы не совершал, слаженно — как всегда — трудились все службы стационара. Никого дополнительно на работу не вызывали. Если отличились — то все, от санитарки до руководства.

И всё-таки…

Обычно пациентов принимает реанимация приёмного покоя. Едва стало известно о падении самолёта, сюда пришли бригады из первого и второго реанимационных отделений. Они взяли на себя часть работы. Свою помощь предложили коллеги из первой больницы, из федерального центра нейрохирургии.

Пациенты поступали тяжёлые. Но опять же сюда каждый день доставляют пострадавших в дорожно-транспортных происшествиях. А травмы у пассажиров упавшего самолёта схожи с увечьями, полученными в результате ДТП. Если можно говорить в таком случае о привычке, то она сработала. Хотя дело всё-таки не в ней, а в профессионализме — медики должны не слёзы лить над пострадавшим, а делать всё от них зависящее, чтобы облегчить боль, чтобы спасти.

— Когда около 15 часов дня в больницу прибыли москвичи, среди которых были специалисты Всероссийского центра медицины катастроф «Защита», восемьдесят процентов объёма работ по диагностике и обследованию пациентов было сделано, — говорит Сергей Царик. — Коллеги осмотрели больных, которым уже были проведены операции.

К сегодняшнему дню всем, кому было показано, операции сделаны. Больные полностью обследованы, тактика лечения в отношении каждого определена. В любой момент тюменцам готовы оказать помощь специалисты ведущих клиник Москвы — консультации проходят в режиме онлайн.

Каждое утро обход пациентов проходит с участием доктора медицинских наук, главного анестезиолога-реаниматолога области Натальи Шень. Огромную помощь коллегам оказывает заслуженный врач РФ Александр Сипачёв.

— Он много лет руководил нашим отделением реанимации, обладает колоссальным опытом и не замалчивает его, делится с коллегами, — подчёркивает Владимир Хайкин.

В реанимационных палатах находятся 10 человек, перенесших авиакатастрофу. Но на самом деле пострадавших гораздо больше — в тяжёлой психологической ситуации пребывают родственники пассажиров рейса Тюмень — Сургут. И хотя отделение реанимации не предполагает посещений, врачи позволяют близким побыть рядом с больным. Доктора понимают, насколько это важно, и подчеркивают особую роль психологов, которые в эти трудные часы оказывают родственникам пострадавших поддержку.

Больничный персонал второй облбольницы принял пострадавших из рук специалистов «скорой помощи» и сделал всё, что в этой ситуации можно было сделать. При этом хирургическая служба ОКБ №2 второго апреля дежурила по городу, и «скорая» продолжала везти сюда занемогших  тюменцев. Им помогали те же врачи, медсёстры и санитарки, которые спасали пассажиров рухнувшего самолёта.

Медики настаивают: подвига с их стороны не было.