Разные люди, или Две половинки одного счастья

Я давно считаю Зою Архиповну своей сибирской мамой. Потому, что всегда могу уткнуться в ее плечо и выплакаться, потому что мне не стыдно исповедаться ей — расписаться в своем бессилии. И не обидно получить от нее взбучку. Я уверена в искренности ее советов по поводу того, как жить дальше. Она может просто так — на удачу сегодняшнего дня — подойти и «ошарашить» меня поцелуем (родная мама к такому проявлению чувств своих детей, жаль, не приучила)... У моей сибирской мамы есть муж — Павел Петрович. Признаться честно, я его побаиваюсь. Значит, уважаю! Но за много-много лет знакомства с этой семьей я так и не смогла самостоятельно получить ответ на вопрос: как эти, на мой взгляд, очень разные люди (открытая, смешливая Зоя Архиповна и очень серьезный, сдержанный, я бы даже сказала, замкнутый Павел Петрович) смогли стать друг для друга достойными половинками целого счастья? День семьи, который празднуется сегодня, — чем не повод заявиться к Малковым за рецептами супружеского счастья? Ведь эти разные люди вместе с 22 июля 1959 года.

Павлуша, где мой календарь?

Такое впечатление, что в этой квартире всегда готовы к приему гостей: здесь вкусно пахнет домашней стряпней, здесь все утопает в зелени и цветочных композициях и во всех комнатах идеальная чистота и идеальный порядок. Заслуги в этом приписывать только Зое Архиповне не спешу, потому что заранее знаю ее ответ: «Это Павлуша у меня такой хозяйственный. Он лучше меня знает, что где в доме лежит».
Оказалось, что у каждого из супругов свой архив. В папке Павла Петровича — фотографии его студенческой поры, благодарности, вырезки из газет с его стихами. А папку Зои Архиповны «открывают» не пожелтевшие от времени, а девственно-белые листы, на которых рукой ее мужа записаны признания в любви. Утренние? Вечерние? Дневные? Какая разница, в какое время суток их «отредактировало» сердце и выдохнуло на бумагу...

Счастье — подарок от Бога: Вечно любить лишь одну!

Совсем недавние стихи, а Зоя Архиповна повторяет их, не заглядывая в листок. Выучила наизусть, потому что чувствует то же самое: ну, эту... любовь. Которую многие из нас потеряли на житейских перекрестках. В которой становилось как-то неловко признаваться уже после медового месяца: и так же все ясно-понятно.
— Павлуша, я тебя люблю! — завершила чтение стихов Зоя Архиповна.
— И я тебя люблю, — отвечает жене «суровый» Павел Петрович.
— Павел Петрович, а вы помните, как впервые сказали эти заветные слова своей будущей жене?
Он смотрит на меня с улыбкой и молчит: мол, и зачем тебе чужие признания? И я мысленно начинаю уже подыскивать оправдание: это не простое любопытство, а так надо, чтоб материал читался...
— Давай я расскажу, — приходит, как всегда, ко мне на выручку Зоя Архиповна. — В середине пятидесятых годов мы с Павлушей учились в одном — Томском институте инженеров железнодорожного транспорта. Я — уже на втором курсе «электриков», а он — на первом — «механиков». Во дворе нашего института был установлен паровоз (тепловозы тогда еще были редкостью). Вот рядом с этой достопримечательностью меня и уговорила сфотографироваться моя подружка Эмма. А почему бы не запечатлеться на память, тем более, что накануне я сделала модную по тем временам шестимесячную завивку?
Чуть позднее Эмма призналась подружке, что инициативу с фотографированием проявил парень с соседнего факультета, «очень положительный, серьезный и симпатичный Павел Малков».
На свидания к Зое он всегда приходил с булкой или батоном хлеба. Обоим хотелось кушать, но он никогда не отщипывал от краюхи ни крошки. Потому что этот хлеб был общественным, и за своей пазухой Павел хранил его как староста курса. Общительной, улыбчивой, пребывающей всегда в хорошем настроении Зое хотелось танцевать. Пожалуйста: пусть она танцует, а Павел пока постоит в сторонке. Он не расскажет о том, что ревнует ее к парням (я видела студенческую фотографию: все ребята — красавцы, как на подбор!), она сама это поймет, по выражению лица «стоящего в сторонке». И её сердце непривычно заколотится.
Совместную жизнь они начали с разлуки. В 1959-м, по окончании института, Зою распределили в Иркутск на «электрификацию железной дороги». А «младшекурснику» Павлу еще предстояло год учиться. А через год ситуация напомнила песенную строку — «дан приказ ему на запад, ей — в другую сторону». Их институт был «полувоенным», где очень требовательно относились к обязательной послевузовской отработке по месту распределения. В общем, воссоединялись молодые супруги с приключениями.
— Начальник института, — смеётся Павел Петрович, — наш брак посчитал афёрой... Пришлось доказывать, что это — настоящая любовь.

...Плюс электрификация всей Тюменской области

Чаще всего своих внуков Володю, Митю и Мишу Павел Петрович выводил на экскурсии к железнодорожному полотну, пролегающему по соседству с улицей 50 лет ВЛКСМ — неподалёку от их дома. Восторгу мальчишек не было предела, когда им на полной скорости «салютовали» машинисты (теперь уже тепловозов и электровозов). С годами пришло понимание, что салютовали они деду: в знак своего уважения к Павлу Петровичу Малкову, прошедшему в Тюменском отделении Свердловской железной дороги путь от помощника машиниста тепловоза до бригадира, помощника мастера в локомотивном депо, начальника нормативной группы дорожного бюро. Это на его расчёты ориентировалось Министерство путей сообщения, утверждая нормативы ремонта железнодорожного локомотива в депо.
— Вот, — радуется Зоя Архиповна, — приказ министра о награждении Павлуши именными часами за проявленные творчество и инициативу!
— Зоя, — останавливает жену Павел Петрович, — оставь место в газете для перечисления своих наград. Ты знаешь, — обращается он ко мне, — что эта сигальщица в ледяную прорубь, вечная женсоветчица, общественница, автор многочисленных панно из цветочных лепестков, которые с удовольствием увозили на память даже зарубежные гости Тюмени, наконец, просто красавица — почетный нефтяник, почетный энергетик, отличник нефтяной промышленности, что она одна из первых в нашей области удостоена медали «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири», что её имя занесено в книгу «Галерея Славы и Почёта России»?
— Стоп! — перебивает Павла Петровича жена. — Хочу заявить официально, для газеты: половина из 10 государственных наград, выписанных на мое имя, принадлежит моему Павлуше. Он создавал надежный тыл для моей работы. Пока я летала, ездила в командировки, пока я «пропадала» на работе.
То, чем всю свою жизнь занимается З.Малкова, для моего ума просто непостижимо. Перечитала на эту тему «кучу» газетных, книжных, журнальных материалов (все — о ней!) и поняла, что безопаснее всего (во всяком случае, так смогу хотя бы избежать технических ошибок) повторить текст самой Зои Архиповны, опубликованный в 2011-м в журнале «National Business»: «С самого начала становления нефтяной промышленности Западной Сибири ее отличительной чертой являлась ориентация на полную электрификацию технологических процессов добычи нефти и бурения скважин. Техническим решением этой непростой задачи стало применение временных источников электроснабжения, так называемых энергопоездов. Еще в 1963 году в «НИИПлесдрев», где началась моя трудовая деятельность, я как главный инженер проекта участвовала в проектировании энергопоездов для нефтяников Сургута, Нижневартовска, Урая. В 1964 году продолжила эту работу в только что созданном НИИ «Гипротюменнефтегаз». ...Мини-электростанции были запущены в Мегионе, Нефтеюганске, Демьянском, Стрежевом. В 1969-70 годах на север от Тюмени протянулась линия электропередачи 110кВ до Урая и 220 кВ до Сургута. В 1972-м был введен в эксплуатацию первый энергоблок Сургутской ГРЭС — начался «этап большой энергетики» — централизованного энергоснабжения нефтяных месторождений и городов нефтяников и газовиков». Страшной сказкой со счастливым концом назвала я «для себя рассказ» Зои Архиповны о том, как доставляли эти энергопоезда весом в 40-50 тонн к месторождениям. От завода-изготовителя до Тюмени их везли по железной дороги, из областного центра — они «сплавлялись» на баржах по рекам Туре, Тоболу, Иртышу, Конде, Оби. А дальше? «На месте выгрузки из-за постоянно меняющегося уровня воды в реке устанавливались передвижные звенья с железнодорожными рельсами. По ним с помощью тракторов и бульдозеров выкатывали энергопоезда. Куда? Площадку для их установки выбирал гип — главный инженер проекта. Ответственные эти посты обычно доверяют мужчинам. А её уговаривали перейти в «Гипротюменнефтегаз»: «Ради тебя мы готовы забрать даже твои энергопоезда».
— В Урае, — вспоминает Зоя Архиповна, — энергопоезд сильно разбежался по временным рельсам, а впереди — болотная хлябь. Чудом остановили.
О ее работе во времена «большой энергетики» в Западной Сибири восторженно рассказывал в 1982-м журнал «Работница»: «Сколь жестким должен быть контроль со стороны гипа за своевременным началом подразделений энергетики, сколь чётко и ясно должен видеть гип на пять, на десять лет вперед перспективу освоения новых месторождений, чтобы своевременно согласовать, доказать целесообразность начала той или иной ЛЭП!»
Два года назад Зоя Архиповна ушла на пенсию. И почти тут же объявила, что не смогла не принять предложения стать экспертом Управления государственной экспертизы проектной документации Тюменской области. На что наше банное сообщество (а традиция посещать по субботам сауну у нас сложилась в 1990-м) заметило: «Недолго путалась старушка в высоковольтных проводах...». Тем, кто знаком с Зоей Архиповной, самым смешным словом в этом юморе покажется слово «старушка». Она — сама мисс элегантность, отличный знаток новинок косметики и моды. Посвящая нас в эти премудрости, заодно посоветует рецепт какого-нибудь изысканного блюда или средства от всевозможных болей. Это человек, который живо интересуется всем. Потому что ей жить интересно.

С любимыми не расставайтесь!

А Павел Петрович ушел на пенсию на второй день после своего 60-летия. Не собирался, но увидел рядом со своим домом скучающего после школы старшего внука. И так повелось: сначала во всевозможные кружки водил Володю, потом Митю, а потом стал главным нянем для Миши. Хорошие выросли парни! На недавнем семейном празднике, когда отмечалось 75-летие Павла Петровича, слово попросил самый младший, пятнадцатилетний Миша. Вроде ничего особенного не сказал: «Спасибо, дед, за то, что ты меня воспитал». А все взрослые зааплодировали. Потому что и сын супругов Малковых — Павел Павлович, и дочь Лариса Павловна, занимающие в Тюмени ответственные посты, понимают: пока дед учил их детей уму-разуму, водил на тренировки, ходил на родительские собрания, готовил обеды, они могли спокойно работать. Вот и Зоя Архиповна утверждает, что в её наградах есть заслуга и Павла Петровича.
— Он умеет делать всё, — говорит она. — Никакой мужской работы не боится и женской не стесняется.
— Зоя Архиповна, никто из читателей не поверит, что за такую длинную жизнь вы ни разу не поссорились или не шваркнули на пол тарелку... Прошу вас: вспомните хоть один такой случай, ну, «для чистоты жанра»!
— Было-было! — радостно сообщает мне она. — Я выкинула радиоприемник из окна. Помнишь, Павлуш, это была первая наша семейная покупка? Мы жили тогда в общежитии для железнодорожников. А там всегда находился повод для того, чтобы что-то отметить. Вот я в знак протеста и... Всё, для него на всю жизнь иссякли те поводы! И за всю жизнь я не услышала от него грубого слова. Бывает, разбушуюсь... А он промолчит в ответ. И я почувствую себя такой виноватой. А он — золото и кремень. Таким считаю его не я одна. Мы ведь только с сегодняшнего утра вдвоем живем. А так у нас всегда полон дом. С нами жили наши родители, у нас «квартировали» наши сестры и братья, когда учились в Тюмени, у нас подрастали внуки...
— У вас, — могу продолжить, — останавливаются многие специалисты-энергетики, которые приезжают к вам за консультацией, одноклассники, однокурсники, троюродные племянники... В этот дом действительно хочется приходить и приезжать. Но как вы, Павел Петрович, терпите всех нас, непрошеных гостей, как миритесь с такой бурной активностью вашей жены?
— Я не терплю, — после некоторого раздумья отвечает он. — Когда человека любишь, то в нём нравится всё. Живёшь, как будто для него, а счастлив сам.