Красивая получилась операция!

Стрелки приближаются к 16 часам, когда в операционную ввозят пациентку. У неё — боли в позвоночнике, которые лишают возможности ходить. Несколько операций на позвоночнике не решили проблему.

Анестезист Александр Мищерин и анестезиолог Максим Песков помогают женщине перебраться с каталки на операционный стол. Над ней замирает полудуга рентгеновского аппарата. Медсестра Анжела Воронцова накрывает больную стерильной простыней и вырезает в ней отверстие, обнажая хирургическое поле — несколько проблемных позвонков.

Нейрохирурги Александр Орлов и Артур Биктимиров появляются позже.

Всё неспешно и как-то... буднично. Хотя незадолго до этого Артур Рамилевич, «знакомя» с оснащением операционной, несколько раз произнес: такого аппарата нет ни в одной клинике России. В моём воображении предстоящая процедура была столь же неординарной, как выход в космос.

Александр Сергеевич о чем-то тихо беседует с пациенткой, та поднимает голову с кушетки и смотрит на один из четырех мониторов, и я понимаю: началось.

Оба врача молоды, они вполне могли быть сыновьями своей пациентке. Но Орлов и Биктимиров были одними из тех первых, кто прошел конкурсный отбор в штат федерального центра нейрохирургии. Это новое медицинское учреждение Тюмени, созданное, чтобы повысить доступность высокотехнологичной помощи населению.

Артур Рамилевич узнал о предстоящем открытии нейроцентра ещё во время учёбы в Уфе. Написал в Министерство здравоохранения: хочу там работать. Ответ пришел из Тюмени: приезжайте, устраивайтесь в облбольницу, а мы на вас посмотрим. Через три года молодой доктор подписал договор с нейроцентром и попал в отделение, которое возглавил Александр Орлов. Александр Сергеевич — ровесник Биктимирова. Образование получил в Тюмени, здесь же — первый опыт.

В их биографиях много общего. Их даже в нейроцентр приняли одновременно — ещё до его официального открытия.

Анестезиолог делает укол обезболивающего, Орлов берёт толстую иглу и делает прокол. На экране монитора видно, как она медленно продвигается в полости позвоночного столба. Задача врача — привести иглу, а вместе с ней и электроды, к той точке, где будет поставлен блок на пути прохождения болевого импульса. Нейростимуляция выполнит ту задачу, с которой не справляются медикаменты.

Эмиль Исагулян, научный сотрудник НИИ нейрохирургии им. академика Н.Н.Бурденко, выступавший с докладом на недавнем тюменском семинаре, так описывает процесс нейростимуляции: «Болевой импульс не доходит до места восприятия в головном мозге, он перебивается, блокируется электрическим импульсом, который ощущается нами в виде приятного чувства тепла или вибрации на том самом месте, где до этого мы испытывали жесточайшую боль».

Пойти в нейрохирургию и Орлова, и Биктимирова побудили личные причины, но о них доктора предпочитают не говорить. Артур Рамилевич ещё в десятом классе решил, что станет нейрохирургом. Александр Сергеевич выбор сделал чуть позже, на пятом курсе. К тому времени студент, что называется, на ощупь попробовал несколько врачебных специальностей, не один час провёл в операционных.

Их путь в профессию начинался с НИИ нейрохирургии имени Бурденко. Первую стажировку проходили в группе функциональной нейрохирургии у профессора Владимира Шабалова, которому Орлов и Биктимиров благодарны за науку и с которым теперь тесно сотрудничают. Учились они и в европейских клиниках. И теперь могут многое, несмотря на молодость.

— Функциональная нейрохирургия вряд ли бы появилась в нашем центре, если б не Альберт Акрамович Суфианов, наш главный врач, — дополняя друг друга, говорят врачи. — Без него операция, которую вы видели, вряд ли бы вообще состоялась в Тюмени. Да и судьба самого нейроцентра без него, вероятнее всего, была бы совсем иной.

Операция вступает в новый этап. Теперь врачам не обойтись без сотрудничества с пациенткой: успех сложнейшей медицинской процедуры зависит и от неё. Орлов предупреждает об этом и просит больную не двигаться, чтобы электроды не сместились.

К процессу присоединяется давно находящийся в операционной заведующий операционным блоком Сергей Чуркин. В его руках небольшой — меньше мобильного телефона — плоский металлический прибор. Это он будет генерировать импульсы, преграждая дорогу боли, и врачам предстоит выполнить его настройку.

— Один ноль, два плюса, — говорит Биктимиров. Чуркин меняет параметры, Орлов спрашивает пациентку об ощущениях.

Сейчас женщина боли не чувствует, но она слишком хорошо её помнит, поэтому говорит, перекрывают ли зону болевых ощущений эти «один ноль, два плюса», и, по сути, руководит настройкой.

Ноль меняется местом сначала с минусом, потом с плюсом. К середине этого процесса уже забываю, что я в медицинском учреждении. Полное ощущение, что нахожусь в физической лаборатории. В этом, наверное, и есть секрет высоких технологий — в медицину настолько врастает физика, что на каком-то этапе именно эта наука о природе берет верх в лечении болезни.

Наконец настройка закончилась. Пациентку, удовлетворенную тем, что «очень хорошо жужжит», наконец отпустило. Расслабившись, женщина стала рассказывать о том, сколько операций на позвоночнике перенесла, как с надеждой ехала в один город, возвращалась домой и снова собиралась в дорогу. Боль становилась всё невыносимее, практически лишая её возможности передвигаться.

200 операций по нейростимуляции — столько профинансирует Минздрав в этом году в тюменской клинике. Одно перечисление заболеваний, при которых эта медицинская технология принесет облегчение, убеждает в том, что 200 — это капля в море.

— Это первый шаг. Раньше такую помощь нельзя было получить даже за деньги, — Александр Сергеевич не разделяет моего пессимизма. Как и не соглашается со ставшим расхожим утверждением, что здравоохранение сегодня — сфера обслуживания: — Мы реально помогаем людям, мы спасаем их от боли.

Кстати, с самооценкой у Биктимирова и Орлова всё в порядке. Им не надо, чтоб избавленный от боли человек до конца дней своих благодарил врача. И тому, и другому достаточно увидеть, как изменилась жизнь больного после операции. Они вспоминают больную с воспалением тройничного нерва: 8 дней женщина не могла есть. А когда после операции ей принесли кашу, она с таким удовольствием её ела и так нахваливала, что все медики восприняли это как огромную благодарность.

Многие пациенты, уйдя из больницы, не забывают своего доктора — звонят, пишут на электронный адрес. И это, без сомнения, приятно, но здесь не вопрос самолюбия. Для них, профессионалов, важно знать, какую медицинскую помощь получают больные после операции — ошибка участкового невролога может свести на нет все усилия в операционной. В конце мая нейроцентр собрал на семинар врачей из обычных городских поликлиник — их надо сделать единомышленниками.

Медсестра меняет врачам перчатки. Анестезиолог делает укол — больная засыпает. Начинается заключительный этап операции, во время которой электроды ставятся на якоря, «провода» протягиваются со спины на живот, где под кожу укладывается нейростимулятор. Несколько стежков — и анестезиолог просит больную просыпаться.

На часах 18-52. Операция закончена. Отвечая на вопрос, есть ли удовлетворение от сделанного, Александр Сергеевич, на мгновение задумавшись, ответил: «Красивая получилась операция!»

Мы перебираемся в кабинет Орлова, чтобы поговорить о здравоохранении, об отношении общества к врачам, врачей — к пациентам.

...Наша пациентка окончательно придёт в себя утром. У неё настала новая жизнь. И не только потому, что теперь женщине нельзя проходить через металлоискатели, избегая магнитных полей. В её руках — пульт, которым она будет регулировать воздействие нейростимулятора и отключать боль.

Очень хочется, чтобы её страдания закончились.

860 тысяч рублей стоит комплект материалов для одной операции. 

200 операций по электронейростимуляции проведут за год в нейроцентре.