Взгляд из депутатского окна на памятник архитектуры

Внимание парламентариев привлекло здание бывшей гауптвахты на улице Володарского, дом №　1 по улице Кирова и здание казённого дома на Первомайской, 52. Хаос, в последнее время царивший в нашем градостроительстве, привёл к тому, что эти памятники лишились окружающей территории и оказались задавленными новостройками. Депутаты планируют рассмотреть вопрос о закреплении размеров охранной зоны вокруг объектов историко-культурного наследия на думских комитетах. Мы решили поговорить о проблеме с Сергеем Козловым, коренным тюменцем, писателем, историком по образованию.

— Сергей Сергеевич, увиденное удручило вас?

— Не просто удручило… Я вырос в Центральном районе Тюмени. Жил на улице Дзержинского, 23. Прямо среди памятников. У меня есть роман «Вид из окна», где я рассуждаю о том, как этот самый вид воспитывает человека, развивает у него образное мышление. Я, например, всегда очень ярко представлял, как по улочкам, где стоят столетние особняки, ездят пролётки, как гуляют в летние дни дамы под зонтиками. Это такая красота — здания старой архитектуры! Так неужели из-за чьих-то варварских интересов памятники архитектуры окажутся под угрозой исчезновения? Радует то, что некоторые здания в Тюмени берегут. Взять хотя бы дом заместителя директора пароходства на пересечении улиц Советской и Дзержинского. Там сейчас ночной клуб. Окна тёмные, ничего не видно, но здание — великолепное. На нём теперь такой мистический налёт. Думаю, дом простоит ещё много лет. И не важно, кому принадлежит памятник: частному владельцу, государству или какой-то корпорации. Главное, чтобы он был сохранен.

— Арендаторы и собственники берут на себя обязательства реставрировать памятники, если они того требуют. Допустим, здание гауптвахты. Его владелец готов приступить к реставрации, но не может этого сделать, потому что подъезд к дому перекрыт. Абсурд. Что делать в такой ситуации?

— Застройщики, которые незаконно заняли территорию вплоть до реки, будущим жильцам ничего не разъясняли. И те сейчас разводят руками: «Пусть с другой улицы заезжают со стройматериалами!» Но там то же самое! Мне вообще не понятно, как у нас получилось, что набережная перекрыта частными строениями? Идёшь по ней и — хлоп! — упёрся в забор. Кто отдал эти территории под частные владения? Насколько я знаю, дом №1 по улице Кирова, в котором останавливался вице-адмирал Макаров, участник Цусимского сражения, находится в частной собственности. У его владельца под кусок набережной часть земли забрали. А у новоделов никто территорию не отнимает. Хотя это в интересах города, которому нужна красивая набережная.

— Надо бы в этом разобраться! Или уже концов не сыщешь?

— Это наследие 90-х, когда землю пилили по-чёрному. Мне кажется, концов сейчас мы действительно не найдём…

— Исправить ситуацию можно, как вы думаете?

— Для этого надо, чтобы все просто-напросто начали выполнять свои обязанности.

— Ну и начнут выполнять, а что делать с наследством 90-х?

— Нужно создать подробные списки памятников, которые в первую очередь нуждаются в помощи, установить сроки реставрации, создать наблюдательные комиссии. Что должно быть определяющим? Ценность памятника, его состояние на сегодняшний день, доступ к нему.

— Если нет доступа, новостройку сносить?

— А ведь есть такой опыт в Москве! Сносили там целые дачные посёлки, которые были построены в природоохранных зонах. Почему нет? Чтобы не было инцидентов, надо создать прецедент. Я, конечно, не сторонник бульдозерного решения вопроса. Думаю, можно обо всём договориться.

— Между тем в самой Москве Тюменскую область хвалят. Говорят, что мы больше других регионов печёмся о своих памятниках…

— Ну и что? Нет предела совершенству! Мне бы, конечно, хотелось воздержаться от резких суждений. Накопилось немало проблем, в которых пересекаются интересы застройщиков, муниципалитета, жильцов. Но приоритетным здесь должно быть сохранение исторического наследия! Всё остальное пусть отступит в сторону. Как это разрулить? Мы за 20 лет столько юристов вырастили. Пусть включаются в работу!

— А вы? Ну, посмотрели на особняки. Что дальше?

— Так совпало, что через два дня после нашей поездки состояние памятников оценивал губернатор Владимир Якушев. А потом этим вопросом занялась и прокуратура. Вот письмо оттуда. Читаем: «Прокуратурой Тюменской области проведена проверка исполнения законодательства об охране объектов исторического и культурного наследия федерального назначения и их охранных зон. Проверка не только показала, что комитетом по охране и использованию объектов культурного наследия Тюменской области ненадлежащим образом выполняются возложенные на него задачи, но и вскрыла игнорирование требований законодательства о защите юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Это то, что нас как раз и тревожит. Нарушаются в первую очередь охранные зоны. Новоделы строятся буквально впритык к памятникам. Возьмём бывшую гауптвахту. С одной стороны жилой дом вплотную к ней построили, а с другой — здание подняли. А ведь это первое каменное строение Тюмени, его сохранить надо! Или возьмём здание казённого дома на Первомайской. Там под новостройку отведена территория прямо вдоль стен памятника. Ни сантиметра не оставлено великолепному дому! Сейчас мы, депутаты, ждём официальные заключения из профильных департаментов и прокуратуры. Потом будем планировать дальнейшую работу.

— Насколько я знаю, владелец бывшей гауптвахты очень переживает за памятник. Ситуация-то тупиковая. Ему что, теперь стройматериалы на собственном хребте таскать?

— А он и так не один мешок цемента принёс в руках. Мне жильцы дома говорят: «Этот собственник памятника вообще ничего не реставрирует!» Вот не надо! Я проверял: он укреплял берег, чтобы гауптвахта окончательно не съехала под откос, цементировал фундамент. С тюменской гауптвахтой, кстати, связана легенда о том, что там сидел сам Троцкий и что под ней есть подземный ход. Это же интересно! Легенды формируют дух города!

— В конце концов, многие города подобными легендами привлекают к себе туристов…

— Именно! И в Тюмени таких объектов немало. Например, водонапорная башня 1914 года, которая стоит рядом с улицей Осипенко. Она серая, невзрачная, но овеяна легендами. Рядом пожарная башня. Там, говорят, до сих пор привидение пожарного ходит. Когда мне было 15 лет, мы с ребятами ночью ходили туда.

— И?..

— Привидение так и не увидели. А сколько я чердаков облазил в историческом центре! Чего только не находил: старинные монеты, газеты…

— Нам удалось сберечь некоторые памятники. Но они разбросаны в центре города, как драгоценные бусины. Историческая среда, увы, нарушена. В своё время хотели сделать улицу Дзержинского заповедным местом, где можно прогуляться, полюбоваться на старые особняки. Но потом идею похоронили…

— А как эта улица называлась красиво до революции — Садовая!

— Вот и название ей можно было вернуть…

— А ещё переименовать улицы Урицкого и Володарского. Ведь они названы именами убийц, на чьей совести жизни тысяч людей! Я бы поддержал предложение вернуть прежние названия: Царская, Спасская. Они приятны для слуха. В Белграде хороший подход к этому делу — там улицы имеют два названия официально! Например, улица Народного фронта называется ещё улицей королевы Натальи. И это не создаёт путаницы. У нас тоже на табличках некоторых улиц указаны их прежние названия. Но почему бы их тоже не сделать официальными? В Белграде есть улица Святого Саввы. И я задумался: а есть ли в России улицы святых? Или у нас только одни революционеры увековечены? Искал улицы Сергия Радонежского, Серафима Саровского, не нашёл. Я, например, считаю, что в Тюмени должна быть улица Филофея Лещинского!

— Сергей Сергеевич, мы отвлеклись немного от памятников. На ваш взгляд, как из того, что осталось, сделать исторический центр, привлекательный для горожан, гостей города?

— Вы очень правильно сказали: «Из того, что осталось»! В первую очередь необходимо систематизировать данные обо всех памятниках. Далее — увеличить финансирование соответствующей статьи расходов и спасти то, что осталось. А архитекторам сказать, что в историческом центре нельзя строить здания выше определённого этажа. Хотелось бы посоветовать им не продаваться! Потому что рано или поздно люди вспомнят их недобрым словом. Как это среди двухэтажных особняков появилась «свечка», которая торчит как бельмо в глазу? А это, скажем, некий архитектор Сидоров согласовал. Он что, идиот? Элементарного понятия о красоте не имеет?

— Архитекторы нарисуют столько этажей, сколько им позволят…

— Они и сами себе неплохо позволяют. Знаете, за хорошие деньги я вам обосную необходимость строительства Останкинской башни на Центральной площади Тюмени. Более того, вы плакать будете, так захотите, чтобы она здесь появилась! А потомки скажут: что за дурак это сделал?

— Про инженера Александра Эйфеля тоже много нелестного говорили… Мопассан, Верлен, Дюма-сын называли его ажурную башню оскорблением французского вкуса.

— Хороший пример. Но ведь нельзя сравнивать Эйфелеву башню с тем, что мы понастроили, — эти бетонно-стеклянные кубы!

— Вы лично готовы пойти до конца, чтобы навести в сфере тюменских памятников порядок?

— Сделаю всё, что от меня зависит. И надеюсь, результат будет. К тому же губернатор лично следит за проблемой. Думаю, дело сдвинется с мёртвой точки…

Фото Сергея Русанова.