Николай Барышников: «Людей второго сорта не бывает»

Зри в корень, или Говорите по-русски

На личном опыте неоднократно убеждалась, что разговаривать с Николаем Павловичем ох как непросто: требует от собеседника такой же глубины знания парламентской жизни, на которую погрузился сам. А я журналист. Бытописатель, так сказать. И как старейшина «Тюменских известий» давно «просекла» неприязнь Барышникова к словам типа «досье», «резюме» («Говорите по-русски!»).

Чтобы не просто повторить факты из биографии Николая Павловича — родился, учился, женился, служил в армии, трудился, воспитал сына и дочь, имеет четырёх внуков — досконально изучила все 13 колен родословной Барышниковых. Начиная с 1650 года со двора деревни Шишарина над рекой Исетью Маслянского уезда (ныне Шадринский район Курганской области), где жил в 1710 году «пашенной крестьянин Степан Меркульев сын Барышников, который сказал себе от роду 25 лет. У него мать — вдова Анна Кирилловна, 60 лет, да братья Никон — 20 лет, Семён — 18 лет. … Брат Семён по выбору стольника Ивана Фомина Бабикова да капитана Ивана Дашкова написан в солдаты».

Будьте уверены: проверенные данные! Взяты они из переписной книги Тобольского уезда за 1710 год. Отслужив в солдатах, вот этот Семён Меркульевич Барышников записался в добровольцы, вызвавшиеся в 1736-м возводить Чебаркульскую крепость, которая должна была защитить русские земли от набегов кочевников. «Для свободного к Оренбургу проезда караванов и обозов и лучшего содержания Башкирской и Бухарской сторон в надлежащем подданстве», — цитирую Указ императрицы Анны Иоанновны от 11.02.1736 года. Казакам были обещаны земли, «угодные к селитьбе» и хлебопашеству. А казаки народ такой: им только землю дай, а волю они сами добудут.

В кровных родственниках Николая Павловича — казаки Иван и Кирилл Барышниковы, что сражались с Наполеоном, участвовали во взятии Шатобриана и… самого Парижа! Дед Николая Павловича — Александр Иванович, призванный «на войну с германцем» в 1915-м, в 1916-м вернулся на побывку по ранению в своё Чебаркульское село Верхние Караси. Грудь его украшали два ордена Святого Георгия Победоносца. Таких наград после 1807-го года удостаивались лишь самые бесстрашные и отважные солдаты и унтер-офицеры — «За веру, царя и Отечество» (до этого времени Георгиевскими крестами награждались только офицеры и генералы).

Эти «ордена из белого и жёлтого металла» Александр Барышников, как было предписано, не сдал революционным властям. Сказал, что они омыты его кровью, которую он проливал за Отечество. Книга Памяти Челябинской области свидетельствует: 17 ноября 1929 года 10 человек с фамилией «Барышников» были расстреляны по постановлению так называемой «тройки». Прадеды, деды, дяди Николая Барышникова.

— За то, что хотели хозяйствовать на земле так, как умели. За то, что не склонили головы перед яростной и неразумной стихией коллективизации, — с горечью говорит Николай Павлович.

Цепляюсь за слово «неразумное»… Как можно парламентарию — избраннику народа, представляющему в том числе и интересы сельского населения, не просто предугадать, но и законодательно подкрепить разумную политику на долгие годы вперёд?

Хождение в народ, или Искусство слышать

— Я был апологетом стратегии дальнейшего развития агропрома, ратовал за создание мегаферм. А теперь эту свою позицию оцениваю критично, — признаётся депутат Барышников. — Всё, что было хорошо, — вчера… Надо двигаться вперёд! Практика показывает, что сегодня 90% населения российских сёл живет личным подсобным хозяйством. На западе это называется индустриальным подворьем. С высоким уровнем занятости, культурой производства. В наших мегафермах трудится лишь 10% сельского населения. Где остальные люди будут зарабатывать на жизнь? Бюджет европейского сообщества составляет 149 миллиардов евро. В 2011 году 80% этого бюджета шло на поддержку сельского хозяйства, в нынешнем году — 50%. Поняли?

Там, за границей, мегафермы — вчерашний день. Оправдывают себя мелкие товарные производства… Они дают и качество, и количество необходимой продукции, и трудозанятость. Мы пока до этого не дошли. Но верю — дойдём. Для этого нужно — что? Всесторонняя поддержка сельхозпроизводителя. Вот вам и фронт моей нынешней работы как законодателя.

Очень многие из вопросов, которые «ставили ребром» передо мной избиратели, ушли в прошлое. Изжили себя. Раньше по телефонам много вопросов поступало, а сейчас про проводной телефон забыли. В Лайтамак приехал, там уже стоит вышка. У нас в каждой деревне есть сотовая связь. Жизнь идёт и сама меняет форму постановки вопросов, связанных со здравоохранением, образованием, газификацией. Понятно, что в зависимости от населения и территории. Понятно, что в Тобольске, входящем в мой избирательный округ, про ФАПы, к примеру, давно забыли. Но этот вопрос остаётся актуальным в моём Тобольском районе. Не стану скрывать: оптимизация, которая «где-то шлялась и случайно на нас набрела», умертвила некоторые из положений законов, утверждённых областной Думой. Мы шагнули со всей страной вперёд, но сегодня в некоторых наших ФАПах фельдшеры не могут предоставить пациентам элементарное лечение. У них в распоряжении нет УВЧ, ингаляторов. Фельдшер сожалеет, что может назначить только таблетки и уколы. А за остальными видами лечения надо бежать или ехать. Куда ближе? В район или город? Жизнь идёт, и она диктует новые насущные потребности.

— Какие из них вы считаете самыми-самыми?

— Место работы с хорошей зарплатой. И второй вопрос — жилье. Но я уверен, что человек, получая хорошую зарплату, сможет приобрести все остальное — и жилье, и лечение и учение.

— Депутат, помогите моему зятю найти работу!

— Персональную работу ни для кого не ищу. Но должен… найти возможность помочь каждому человеку.

— Это что, игра слов?

— Ужимки и прыжки не входят в мои привычки. Один улей заведёшь — накормишь себя мёдом. Два улья заведёшь, продашь излишки — заработаешь на жизнь. Я помогаю тем, кто САМ хочет двигаться вперёд.

В 90-е годы недавно промелькнувшего столетия в Тобольском районе насчитывалось 55 тысяч гектаров пахотной земли. Сегодня обрабатывается лишь 5 тысяч га. Земля-то никуда не исчезла. Еще со времён Ермака она завоёвана. Вопрос в том: как эффективно её использовать, чтоб люди нашли в этой или на этой земле что-то своё? Вот задача для депутата.

— А как вы находите общий язык с каждым из своих избирателей?

— Есть искусство говорить, есть искусство слушать. Но самое главное искусство — УМЕНИЕ СЛЫШАТЬ. Не надо думать, что ты — умнее папы Римского. Депутат просто физически, как любой другой человек, не может быть специалистом широкого профиля во всех областях. Я зачем в народ хожу? Чтобы УСЛЫШАТЬ, а потом — по Конфуцию — точно обозначить существующую проблему.

Полная цитата из Конфуция звучит так: «Правильное обозначение существующей проблемы — половина её решения». Не стану скрывать: из уст Барышникова она прозвучала в качестве назидания (и это очень мягко сказано!) в адрес СМИ. В частности, парламентской газеты «Тюменские известия». Мол, сглаживаете углы проблем, не даёте полностью депутатские дебаты. Не стала спорить. Как говорится, «у вас своя свадьба, у нас — своя». Продолжила слушание Барышникова:

— Я всегда говорю: «Люди, вы обращаетесь ко мне с проблемой, которая вас уже достала. Вы погрузились в неё глубже, чем я, и наверняка знаете варианты её решения. Прошу не просто мне загадки загадывать, а подсказывать отгадки. Мне отгадки эти «изобретать» труднее. Поэтому давайте будем конструктивно общаться». Считаю «поход в народ» школой приобретения знаний. И конечной ступенью ПТУ, где экзаменуют эти знания на практике.

— Часто ли вам, выслушав проблему избирателя, доводилось отвечать: «Это — не мой вопрос»?

— Как это — «не мой»? Все вопросы — мои! Я много раз говорил и сейчас повторюсь: неразрешимых проблем не бывает! Многие из них я могу решить сам, опираясь на 71-72-73-и статьи Конституции, где определены полномочия России и области, на специализированные законы о прокуратуре, суде, образовании, здравоохранении, культуре. Там прописано — кто и за что отвечает. Моя задача: правильно выбрать рычаг, на который нужно потом нажать.

— Проблемы сельчан отличаются от проблем горожан. Как умудряетесь оказаться «своим» среди «чужих»?

— А кто у нас чужие? В прошлом созыве моими избирателями были жители Ялуторовска, Тюменского, Исетского, Нижнетавдинского, Ялуторовского районов… На территории моего нынешнего избирательного округа прописано 110 тысяч тоболяков-горожан и 22 тысячи жителей района. Все свои, все — родня. Да, я живу в Тюмени, но родился в деревне и работал после окончания Ханты-Мансийского педучилища, Тобольского пединститута и службы в армии в Нижневартовском и Берёзовском районах, Урае, Ханты-Мансийске. Понадобилось для работы — выучил хантыйский язык. А здесь разговариваю на русском. Просто иду в народ и разговариваю про жизнь.

Сказ про одуванчики из посёлка Заречный

Семеро детей и вдову расстрелянного Георгиевского кавалера Александра Ивановича Барышникова Анастасию Андреевну власть сначала выбросила из дома, который тут же передала в пользование весьма усердному на доносы односельчанину, а потом сослала «куда-то на север». Где-то там, вдоль Тобольского тракта, по которому катились сани с тысячами уральских спецпереселенцев, прямо в снег закопала Анастасия окоченевшего не то от холода, не то от голода своего шестилетнего сына Петю. А остальных, в том числе и двухлетнего Михаила, как-то умудрилась сохранить. И в Лорбе, где в еще не растаявших льдах сосланные выдалбливали землянки, и в холодном барачном посёлке Заречный, что был наскоро возведён в Микояновском районе (ныне — Октябрьском) Ханты-Мансийского округа. Всех поставила на ноги: Михаил дослужился до контр-адмирала, старшая дочь Мария всю жизнь трудилась военным врачом, младшая Вера удостоена звания «Заслуженный работник торговли», сын Сергей стал директором одной из школ в Чебаркуле…

Как выжили? Этот вопрос бабе Тасе внуки задавали уже после 1953-го. После смерти Сталина. А до этого времени у жителей всего многонационального, густо населённого посёлка Заречный рты были словно зашиты: они должны были считать себя виноватыми перед страной, перед самим товарищем Сталиным. Лично меня поразил такой факт: в годы Великой Отечественной сюда, в Заречный, отправили детей из блокадного Ленинграда. Государство доверило их… «врагам народа». Как так? Видимо, стоящие у власти знали, что эти люди более чем благонадёжны. И прокормят, и обогреют — не дадут умереть.

В 17 лет Павел Александрович Барышников стал главой семьи, по сути, заменив отца.

— Наш отец, — рассказывает старший брат Николая Павловича Барышникова — Александр Павлович, заслуженный врач России, — был великим человеком! Талантливым, мастеровитым, прозорливым. За какую бы работу ни брался, всё играло в его руках. Он был механиком, охотником, плотником, рыбаком, мотористом на катере «Стахановец»… Трудяга, как говорится, до мозга костей. Представьте: потомок «врага народа» — кулака, «белого» казака (а каким другим «цветом» он мог быть, если казаки были призваны верой и правдой служить царю?), наш отец был удостоен двух медалей «За доблестный труд в годы Великой Отечественной». Пусть на трудовом фронте, но он продолжил службу за Отечество. Наш отец помог бабушке Тасе поднять на ноги всех своих братьев и сестер. Помог дать образование и только потом сам поступил в Красноярский пищевой институт.

Своим сыновьям — Александру, Николаю, Сергею — Павел Александрович нередко «делал внушение»: «Кто не работает — тот не ест!»

«О, Ленина цитируешь», — бывало, подначивал его старший сын Александр.

— Это Я так сказал, — настаивал Павел Александрович. — Говорю то, что думаю…

— Из нас троих больше других в отца пошёл Николай, — утверждает Александр Павлович. — Такой же ершистый и… сам себе на уме. За друзей, родню свою Колька бился до крови. Понимаете: он — очень надёжный, когда этого требует настоящее дело. И трудолюбивый.

Справедливости ради скажу: все мы, дети Павла Александровича и Ольги Аркадьевны (в девичестве Нехорошковой, «кулацкая» семья которой тоже была сослана в Заречный, где на лесоповале и познакомились будущие родители Александра, Николая и Сергея — Н.Т.) были с раннего детства приучены к труду. Только в старших классах я, например, узнал, что есть, оказывается, какие-то лагеря, где дети отдыхают во время летних каникул. У меня с братьями были лагеря только трудовые. Зареченцы называли нас «одуванчиками» — за одинаковый, белёсый, цвет волос.

С самого начала и до конца летних каникул эти «одуванчики» склонялись над делом, которое находили себе сами: сколачивали «по наряду» ящики, ходили в лес по грибы и ягоды, рыбачили, «колотили шишку».

— А когда немного подросли, — вспоминает Александр Павлович, — мы, можно сказать, организовали свой бизнес: заготавливали дранку с брёвен. В 2012-м мы с братьями отметили 100-летие со дня рождения нашего отца. Коля и Сергей подошли ко мне, обняли, сказали «спасибо!» «За что?» — «За то, что трудиться заставлял. И за то, что лупил за дело».

Наш отец мечтал, чтобы все мы получили образование. Сбылась его мечта: Серёга вместе с аттестатом получил золотую медаль, затем окончил тюменский индустриальный институт, сейчас возглавляет одну из крупных московских фирм. Сестра Мария получила мужскую специальность — радиофизик, работала по теме нобелевского лауреата Жореса Алфёрова. Николай в Тобольском пединституте получал Ленинскую стипендию и почти всю её отправлял маме. Она заработала инвалидность во время «сталинских лесозаготовок».

Николай… Я помню, как он в 1994-м пришел ко мне и объявил: «Брат, а меня сегодня председателем областной Думы избрали». Мне бы надо поздравить его: не шутейное дело — областной Думой руководить, пожелать успехов в написании законов, «по которым счастье приходит и степь плодородит», а я (вот ведь поперёшный характер Барышниковых!) сказал: «Дак тебя, понятное дело, северяне в Тюмень штрейкбрехером заслали. Югру теперь отдадите Свердловской области, а Ямал — какой-нибудь Англии». Как в детстве, поджал губы — обиделся. Я потом из газет узнал: брат-то мой в двух Конституционных судах отстаивал единство Тюменской области. Теперь, когда перед медицинскими работниками выступаю, не скрываю (потому что горжусь!): это брат мой сделал всё, чтобы денежки за нефть и газ, добытые на Севере нашего региона, «капали» и на юг области, откуда вышли и первопроходцы ледяных широт, и нефтяники, и газовики.

К вопросу об эффективности…

Родители, братья, семья, друзья — святая святых для Николая Барышникова. Он и избирателей называет своей роднёй… Их проблемы воспринимает как личные.

— В каждом бюджете — областном, городском, районном — предусмотрены статьи на капитальный ремонт многоэтажного жилья, в котором люди при советской власти получили квартиры по ордеру — бесплатно. Это правильно! Но только с одной стороны. Почему? — рассуждает Николай Павлович. — Да потому что «в стороне» оказались люди, которые сами построили свои избы. На кровные денежки. Это жильё тоже требует ремонта: где-то крыша протекает, где-то оконные рамы сгнили, где-то пол провалился. Дома старятся, как и их хозяева. Кто должен помочь вот таким стареньким или пострадавшим, к примеру, от наводнений, пожаров? С этими вопросами люди шли к депутату.

Будучи членом Совета Федерации, я просил проанализировать законодательство всех областей и краёв, где такие нормы социальной поддержки уже действовали. И предложил в наш областной «Закон о наказах избирателей», над которым мы начали работу еще в Думе первого созыва, внести раздел о депутатском фонде. Поддержку я нашёл только у депутатов второго созыва. С тех пор благодаря этому фонду мои коллеги и помогают решать «пожарные дела» своих избирателей. Вот эти два закона — о единстве Тюменской области и о наказах избирателей — я считаю своим самым главным законотворческим вкладом.

— Николай Павлович, в одном из интервью, где журналист попросил вас сравнить эффективность работы очередного созыва областной Думы с предыдущими и ныне действующим, вы ответили: «Детей не судят!»

— Но, согласитесь: учат! Я — буквоед! «Эффективность»… Смысл слова понятен. Но должны же быть критерии этой эффективности! И я уже не один созыв вношу в план работы областной Думы законы о критериях эффективности исполнения бюджета, о критериях эффективности исполнения программ, мероприятий, проведённых парламентариями. Без этих критериев оценка получается субъективной. Один считает так, а другой эдак… Кто прав?

— А если большинство депутатов признаёт работу Думы удовлетворительной…

— Все оценки должны опираться на четко прописанные критерии. Считаю, что и все отчёты, как в старые времена, должны содержать не только «перечень» того, что депутатами достигнуто (сделано, действительно немало!), но и анализа недочётов. Без этого мы не сможем сконструировать дальнейшее решение проблем. Если у нас нет недостатков, значит мы всё уже сделали, пора на покой.

Предлагаю Николаю Павловичу завершить наш разговор оптимистичной нотой. В ответ слышу:

— Идите — пишите: «Речка голубая, лес зелёный… Всё хорошо!»