Финские штучки

На самом деле — спасибо устроившему эту поездку Альянсу руководителей региональных СМИ России «АРС-ПРЕСС» и встречающей финской стороне, которая организовала все поминутно четко. Да так, что вся плотнейшая четырехдневная программа — с посещением трех министерств, полетом в глубь Финляндии, в удивительный лесной городок Йоэнсуу, с презентациями, встречами — была выполнена на сто процентов. Для этого нас просто лишили положенного туристу шопинга.

Но мы и не были туристами. Была рабочая группа журналистов, приглашенная в пресс-тур с заманчивым названием «Лесное хозяйство Финляндии». Тема интриговала нас всех без исключения: представителя Красноярского края, Башкирии, Карелии, Санкт-Петербурга. И, само собой разумеется, автору этих строк, представлявшему огромную и лесистую Тюменскую область.

Россия большая, лесу всё еще много, хотя Лесной кодекс РФ и препятствует этому всеми силами. Под видом санитарных рубок уничтожается здоровый лес в природоохранной зоне. За незаконную вырубку никто не несет наказания, урон не возмещает, восстановительными лесопосадками не занимается. Прежде влиятельная фигура лесничего исчезает как вид. В лесах наших теперь хозяйничают другие. И проблемы-то у нас, регионалов, как выясняется, общие.

И пусть щепки летят

Цель этих заметок — вовсе не поворчать от души, как, мол, все хорошо там, за границей, и как у нас все «фу». У нас совсем не «фу». Пытаясь понять разницу — в государственном, человеческом отношении к лесу финнов и россиян, — мы сами себе посочувствовали. Все это время, особенно в периоды всеобщего упадка и вседозволенности, а они у нас бывают затяжными, мы не просто рубили лес, не просто бесхозяйственно не использовали в хозяйстве классические летящие щепки. Мы рубили корни, связывающие нас с историей, дающие надежду на выживание. На развитие здорового предпринимательства, благоприятный экологический фон. Но еще есть время очухаться, прийти в себя. В этом, как ни странно, убеждали нас финны, жители маленькой страны, бывшей отсталой окраины великой Российской империи. Окраины, у которой ни нефти, ни газа — только лес. Вот поэтому они и учатся придумывать.

Это вообще стиль Финляндии — придумывать. Вечно что-нибудь изобретать. Опилки у них давно уже идут на «чистое» топливо для котельных. Из дерева они строят дома в 6 этажей — стильные, экологичные и, что удивительно, пожаробезопасные. Сами видели такой, пощупали руками…

А один умный хельсинкский студент-химик, занимающийся исследованием свойств древесины, неожиданно сделал настоящее изобретение. Он придумал, как из отходов дерева производить для нужд медицины уникальный, легкий иммобилизационный материал. Он сделал так, чтобы больному, сломавшему, скажем, руку или ногу, не нужно было мучиться, таская на себе пудовый гипс. Специальные пластины, производимые из «ненужных» отходов древесины с добавлением экологичного пластика, гипоаллергенны: под таким «гипсом» кожа не пострадает. Они разогреваются в простейшем (и весьма недорогом) аппарате и легко фиксируют поврежденную конечность. Как говорится, без шума и пыли. Да, и что важно, материал биоразлагаем: никаких проблем с утилизацией в дальнейшем. Уже 80 процентов больниц Хельсинки оценили изобретение, перейдя на их использование. Вот бы и нашим докторам перенять подобный опыт. Не все же нам оставаться Церетели от травматологии?

Нашей журналистской братии бывший веселый студент (изобретение он свое совершил на рождественской вечеринке: случайно смешал материалы, вылепил из получившейся массы игрушку на елку в виде пирамиды, после Рождества поставил ее на рабочий стол и долго маялся — что бы еще из этого композитного материала вылепить), так вот, бывший студент, а теперь владелец патента и один из учредителей фирмы Петер Лахтенен живо разогрел по куску пластины… и гостеприимно предложил нам самих себя загипсовать. Кому что больше нравится. Мы увлеченно приступили к работе: легко, тепло и приятно.

А когда выходили из скромного офиса фирмы в центре Хельсинки, главный редактор старейшей в России газеты «Красноярский рабочий» Владимир Павловский, оглядев свой мастерски «зафиксированный» палец, удовлетворенно произнес:

— Ну вот, все-таки не с пустыми руками!

Лесная политика

Министерство сельского и лесного хозяйства располагается в неприметном старинном здании. Внутри крутые чугунные лестницы с кружевными перилами — почти единственная роскошь. Все остальное скромно, немасштабно. Никаких дубовых дверей с табличками, никакого евроремонта, кабинеты нараспашку, одна сплошная оргтехника. Народ подвижный, улыбчивый, неосанистый какой-то.

Кстати, уже после, под самый конец поездки, моим коллегам Владимиру Павловскому и главному редактору газеты «Уфимские вести» Галине Ишмухаметовой довелось попасть в мэрию Хельсинки. Вернулись потрясенные: говорят, вся мэрия — шесть кабинетов, шесть компьютеров. Отдельная комната, где до самого вечера работают с мигрантами, пришедшими сюда со своими проблемами. Библиотека. Маленький кинозальчик, где на экране крутится социальная реклама. В углу столики: чай, кофе, печенье. Вдруг ты пришел с улицы, промок, замерз — отдохни, попей кофейку. Что это, если не демократия?

Из министерства сельского и лесного хозяйства мы вышли не скоро. Наши гостеприимные «просветители» традиционным чаем-кофе не обошлись и загрузили нас таким количеством сведений о сущности государственной лесной политики Финляндии — устных, печатных, инфографических, что можно было при случае попытаться устроиться на работу.

Культовая фигура в Финляндии — лесовладелец. Можно сказать, что вся лесная политика строится на учете его интересов. К интересам лесовладельца государство относится бережно и почтительно. Исторически так сложилось, что многие сегодняшние финны унаследовали право частного владения лесов от своих дедов-прадедов. Так вот, если вдруг, рассказывали нам, у какого-нибудь беспечного финского студента, к примеру, обнаружатся эти самые «частные» корни, о которых он по молодости лет не знал или просто наплевал, предпочтя лесному уединению городскую жизнь, будьте уверены, его обязательно отыщут и «призовут к порядку». Государство предложит новоиспеченному частнику самые выгодные условия хозяйствования (и самые разнообразные, здесь очень пекутся о «вариативности» деятельности частника). А могут взять его лесной участок в аренду. Тоже на весьма выгодных условиях.

Представили картину? Какого-нибудь Васю вызывают у нас в деканат и радостно сообщают: а прадедушка-то ваш до революции владел лесами в Тульской губернии! Не изволите ли распорядиться?

В Финляндии разработана национальная лесная программа — здесь ее называют программой политической. И посвящена она целям и идеям активного природосбережения наряду с рациональным использованием лесных ресурсов. В реализации ее принимают участие разные министерства, а также представители бизнеса, деловых кругов и, разумеется, общественности, голос которой здесь трудно не услышать. Справедливости ради скажем: наша экологическая общественность тоже не молчит. Но, честно говоря, я не помню, чтобы на статью внештатного автора «Тюменских известий» Андрея Агаркова «Уватский триллер» (о беспрецедентной вырубке лесов в природоохранной зоне) пришло нам что-то, кроме нахальной отписки. Прокуратура тоже не заинтересовалась.

Бюджетный рубль с нулевой отдачей

Было особо подчеркнуто: в национальную финскую лесную программу входит и разработанная всеми заинтересованными сторонами концепция лесопереработки. Что, на наш взгляд, доказывает отличие этой программы от простого набора декларативных заявлений, из которых так часто состоят многие государственные документы. Здесь не твердят заклинаний о «необходимости ухода от сырьевого ресурса, развития лесопереработки», здесь этим активно занимаются. На пару: государство и лесовладелец.

В портфеле у меня лежал номер «Тюменских известий». В котором наш журналист Андрей Фатеев обстоятельно писал о том, как решают сегодня «лесную» проблему в Ханты-Мансийском автономном округе — Югре. Какие жесткие споры разгорелись во время обсуждений этой проблемы на заседании окружного парламента. Хотела при случае через переводчика предъявить газету — в доказательство, что и мы на месте не сидим. Но так много наших собственных больных мест обнажала депутатская дискуссия! Столько бюджетных денег было ухнуто в откровенно убыточные лесоперерабатывающие предприятия, такие как, к примеру, в Мортке, с нулевым эффектом! Максимум что могли — поставлять лес-кругляк, на глубокую переработку древесины и не замахивались. Кто считал, куда улетучились эти деньги? Нет, думаю, не буду дарить газетку. Вряд ли финны, рвущиеся сотрудничать с нами, поймут такой «государственный подход».

Мониторинг реализации лесной программы в Финляндии осуществляет Лесной совет, состоящий из 33 различных организаций и структур. Числом структур нас не удивишь! Однако действия Лесного совета, судя по предоставленной информации, носят самый решительный и принципиальный характер. На ситуацию в стране он влияет реально. К слову, возглавляет совет сам министр сельского и лесного хозяйства. Набор инструментов влияния? Да тот же, по сути, что у нас. Субсидирование и дотации — с одной стороны, с другой — штрафы и уголовное преследование за нарушение лесного законодательства. Просто все доходит по назначению.

Мы поинтересовались: существует ли в Финляндии проблема лесных пожаров, столь болезненная для России? Нет, говорят, наоборот, иногда приходится искусственно выжигать участки старого леса (финны очень следят за возобновляемостью лесного ресурса). «А пал, лесной пал, — не унимались пресс-туровцы. — Жгут у вас леса дачники и туристы?» Финны испуганно переглянулись: «Нет, это невозможно, это тюрьма…» Вот и весь ответ.

Здешние господа лесовладельцы хорошо знают свои права и обязанности. В Финляндии их насчитывается 700 тысяч человек. 70 процентов рубок проходят именно в частных лесовладениях. Государство же пристально координирует. А иначе как производить изделия из древесины? Знаменитую на весь мир целлюлозно-бумажную продукцию?

Хотите еще интересный факт? При таком вот отношении к своим лесным ресурсам финны… закупают лес в России. Правда, в последние годы чуть меньше. Закупают активно и российский пиломатериал. На что пускают — расскажем позже.

В 2010 году финны провели тщательную ревизию национальной лесной программы. А сегодня уже готовят решительные корректировки на краткосрочный и долгосрочный периоды. И чтобы никакие законодательные нововведения не ушли в слова, учредили еще одну структуру: лесные центры (звучит по-партизански). По сути же это — полноправные органы власти, контролирующие выполнение «лесного» закона страны. Процесс акционирования в лесном секторе также идет под жестким контролем государства. И все же самый, судя по всему, жесточайший контроль налажен в стране за соблюдением ЭКОЛОГИЧЕСКОГО законодательства.

Вот она, та самая пресловутая финская «философия леса»: взять от него много — отдать еще больше. Быть конкуренто-способными, активно идти на рынок, но не жертвовать ради сиюминутной выгоды общим национальным богатством. Лесом.

Впрочем, философствуют финны не на диванах — на работе. Главная государственная задача сегодняшнего дня — реформирование лесного хозяйства. В Финляндии существуют объединения лесовладельцев, членство в которых раньше было для частников обязательным. Финансировались они за счет «сборов по уходу за лесами». Реформа лесного законодательства предполагает отменить и принудительное членство, и плату. Значит, государство надеется привлечь частника более эффективным и заманчивым способом — расширением рынка услуг. И дать в помощь все: точнейший лесной реестр, самые компетентные рекомендации по обращению с лесом.

Лесовладелец, объяснили нам финны, пошел нынче разный. Кому-то никакие рубки не нужны, важен моральный фактор: этими лесами исконно владела семья! Кто-то хочет воспитывать здесь таких же законопослушных, как он сам, внуков. (За последние 30 лет 25 процентов финских лесов вообще не трогали, но возрастные надо рубить!) Кто-то предпочитает охотиться и рыбачить. А кто-то вести высокорентабельное хозяйство.

Учесть такие многовариантные (и законные) интересы, найти компромисс, уважая частное право и радея о праве государственном, — вот, пожалуй, суть лесной политики страны Суоми. Добавьте к этому: налога на площадь лесных владений в Финляндии не существует. Только один налог остался — с продажи древесины. А заставить ее купить насильно государство не может.

«Поэтому мы не можем заставить человека рубить!» — подытожили финны. И мы хором добавили: «А мы не можем заставить не рубить!»

Как я восстанавливала финский лес

Но сначала я его рубила. Не в прямом, конечно, смысле. Просто на небольшом самолете мы улетели в город Йоэнсуу. Удивительный маленький, «игрушечный» город, по которому можно было бы бродить весь день. Если бы нас тут же не десантировали в лес.

Огромная машина-вальщик, похожая на усовершенствованный луноход, — мне повезло в ней посидеть. Правда, за спиной у водителя. Но видно было всё отлично: вальщик, продвигаясь по чаще, захватывает дерево стальной «рукой». Чик! — и остается голый пенёк. Ствол дерева умная машина разворачивает в воздухе и, как гигантскую макаронину, просовывает в другое устройство. Мгновение — и ошкуренный ствол порублен на аккуратные чурочки и красиво уложен.

Эта уникальная лесозаготовительная техника, которая производится, если не ошибаюсь, с 1970 года, вырубив 3-5 гектаров леса, получает от 500 до 1000 кубов древесины (объем для 10 лесовозов). Потом сама же аккуратненько собирает отходы, которые используются как биотопливо (об этом тоже расскажем чуть позже). Машины могут вести рубки в самых экстремальных условиях, на склонах, в труднопроходимой местности, на слабонесущих грунтах. Интересно, есть у нас такие в Югре?

Мне казалось: мы чуть вразвалочку плывем по зеленому морю, только стволы в небе мелькают. Очень высоко (колеса огромные, в кабину забираешься по высочущей лестнице), но совсем не страшно. Многие коллеги последовали моему примеру. Таким образом внеся посильный вклад в развитие лесного хозяйства Финляндии, мы как законопослушные граждане приступили к лесовосстановлению.

Перешли на соседний участок, где прекрасно говорящий по-русски Володя (ингерманландский финн, раньше жил в Петрозаводске) выдал нам по очаровательному саженцу сосны. Журналист Владимир Павловский, у которого дома, в Красноярске, как он сказал, есть собственный лесной участок в полгектара, где он высаживает абрикосы и устраивает прочие мичуринские фокусы, попросил у своего тезки несколько крошечных сосенок. Потом страшно заботился о них в аэропорту, чтоб не помять. Зашумит ли в Красноярском крае маленький финский лесок? Володя, которому, к слову, 65 лет, хотя выглядит куда моложе, жизнь провёл практически в лесу, уверенно заявил: «Главное — сажать лес с любовью. Я так всю жизнь делаю».

Мне тоже достался саженец. Я запихнула стаканчик с ним в «дуло» железной трубы с рычагом, приставила к грунту и, как велел Володя, со всех сил нажала на рычаг. С замиранием сердца убрала трубу: мое деревце просто торчало в почве. Теперь у меня будет своя именная сосенка в Финляндии. Зачем-то я ее перекрестила, на всякий случай. И Володя с улыбкой сказал: теперь точно вырастет. Жаль, что батарейки у моего фотоаппарата в этот момент сели. Но я не расстроилась. Сегодня и у нас в Тюмени — под патронажем губернатора области — проходят традиционные посадки леса, в которых с удовольствием принимают участие не только экологи-волонтеры, но и все те, кто хочет жить как человек: дышать полной грудью чистым воздухом. Надеюсь, наш Андрей Агарков нас еще не раз на них пригласит.

P.S. Окончание в ближайших номерах «ТИ».

55 млн кубометров вырубленного леса — а на них 100 млн кубов прироста лесного ресурса. То есть естественный прирост превышает объём рубок.
12 миллионов га (северная часть страны) — государственные лесные угодья Финляндии. Из них 4,1 млн га — природоохранная зона. В природоохранных зонах запрещена всякая хозяйственная деятельность.