Отзывчивые козы в условиях современных технологий

Сегодня на ферме предпринимателя Владимира Кизерова «трудятся» 260 дойных коз. Каждая ежедневно даёт около трёх литров молока. Необыкновенно полезного, богатого витаминами, обладающего лечебными свойствами. Из Окунёвки ценный продукт попадает на тюменские рынки «Михайловский», «Казачьи луга», «Мальвинка», «На Минской».

— Только на рынках и разрешено торговать живым молоком, — говорит заместитель руководителя по животноводству Николай Калашницын. — Правила таковы. В магазины можно поставлять лишь пастеризованное. Ну, ничего. Вот в августе перерабатывающий завод запустим…

— А сыр будете производить? — интересуюсь.

— И даже йогурт! — обещает Николай Алексеевич. — Мы, кстати, сыр уже делали. Провели небольшой опыт. А что? Закваски есть, технологии известны. И всё у нас получилось. Депутат Тюменской областной Думы Юрий Конев пробовал наш сыр, ему понравилось.

— Конечно, козье молоко и продукты из него — на любителя. Но ведь польза от них велика! — рассуждает он. — Говорят, молоко козой пахнет. Ну, давайте проведём эксперимент. В один стакан я налью коровье молоко, в другой — козье. Уверяю, по запаху вы их не отличите!

Увы, поэкспериментировать не удалось. Молоко, собранное утром, уже увезли на продажу.

На первую дойку козы собираются в шесть утра. Когда открывается загон, они самостоятельно бегут в доильный зал. Причём сразу выбирают верное направление (без вмешательства человека) — одни поворачивают налево, другие — направо. В зале их ждут вкусный комбикорм и сноровистая доярка. Пока козы завтракают, она успевает освободить их от молока. Доярке помогает автоматизированная техника итальянской фирмы «Milkilain». Всего на ферме работают четверо рабочих и три доярки. И ведь справляются с таким поголовьем!

— На самом деле нагрузка небольшая, — уверяет Калашницын. — Ещё одна вечерняя дойка в 18-00, которая, как на всех фермах, заканчивается в девятом часу. Что тут сложного?

— Выходит, рабочий день у доярки длится от рассвета до заката, — резюмирую. — Конечно, ничего сложного…

— Так с перерывами же! — восклицает зам. — Она утром отдоила коз и пошла отдыхать. Вечером ещё два с половиной часа затратила на дойку да уборку. И всё! У нас никто не перерабатывает. Мы трудовое законодательство не нарушаем.

Николай Алексеевич охотно проводит экскурсию по ферме. Здесь светло и просторно. Помещение, где содержатся козы, наполнено ароматами омутинских лугов. Обитатели фермы перемекиваются, шелестят сочным сеном и улыбаются нам навстречу. Да-да! Если не верите, приезжайте и посмотрите сами. У окунёвских коз довольный вид!

— Ещё бы! У них есть всё, что они любят! — радуется Калашницын. — Чистая вода, свежее сено. Видите, какого оно цвета? Вот! И зимой сено такое же зелёное! К слову, в Германии козам дают только ячменную солому и концентраты. А мы сено сами заготавливаем. И козочки прекрасно его едят. Теперь-то они уже наши — сибирские!

Он с восхищением рассказывает о своих подопечных:

— Это очень чистоплотные животные. По характеру отзывчивые. И умнее коров. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю!

Верим. Деревенский житель Николай Калашницын за тридцать пять лет прошёл хорошую животноводческую школу. Имел дело и с птицами, и с бурёнками. Да и сейчас под его присмотром не только козы. Ведь у Кизерова есть ещё три коровьих фермы, где содержится 715 крупнорогатых голов!

К козам Николай Алексеевич привык быстро. А душой прикипел после того, как стал для новорожденных козлят «кормильцем».

— Помню, прибежал в аптеку за бутылочками для детского питания. Запросил сразу несколько штук, — смеётся он. — На меня посмотрели удивлённо: «Куда вам столько?» «На козью ферму!»

— Поначалу козлят не держали под матерью, — продолжает Калашницын. — Вскармливали искусственно через соску. Каждого малыша поили, как ребёнка. Но потом учли германский опыт. Стали новорожденных оставлять с мамкой на пять-шесть дней. И, знаете, сохранность козлят увеличилась…

Мы стоим у загонов с молодыми гаремами. Пугливые «одалиски» посматривают в нашу сторону с осторожным интересом. А бородатый «султан» с рогами необычной (какой-то неземной) формы глядит прямо и сердито.

— Когда козляткам прижигают рога, они плачут, как дети. Жалко их, — делится Николай Алексеевич. — Сначала мы не знали, сколько минут должно длиться прижигание. Вот из-за нашей боязни у этого козла, сына Фёдора Ивановича, такие рога и остались.

— Какого ещё Фёдора Ивановича? — спрашиваю.

— Был у нас любимец-козёл, большой поклонник женского пола! — улыбается Калашницын.

Упрекаю его:

— Того козла вы наделили не только именем, но и отчеством. А сын остался просто сыном…

— Мы клички-то больно животным не даём, — поясняет Николай Алексеевич. — Они у нас промаркированы клипсами с номерками. А у дойных самок на ногах ещё и чипы, которые в доильном зале позволяют фиксировать их номера и объём надоенного молока. Данные по каждой козе (происхождение, удои, потомство) внесены в компьютер.

— Сколько длится репродуктивный период животного? — уточняю, тоже возвращаясь к деловому тону.

— У козла три года. У козы пять лет. Потом они идут на мясо…

Заметив, что я поморщилась, Калашницын разводит руками:

— Такая жизнь, такая технология…

По пути к строящемуся заводу он сообщает, что аппетит у коз отменный. Едят они, сколько влезет. Взрослые особи за день поглощают 3-5 килограммов сена и 1,5 килограмма концентратов. Так что жизнь у них хоть и короткая, но счастливая.

— Когда пустим завод, думаю, дело пойдёт, и Тюменская область узнает нашу продукцию, — предвкушает Николай Алексеевич. — Сейчас пот-ребители ориентируются на натуральные продукты. Ценят их полезные свойства. Поэтому мы планируем привлекать покупателей качеством. Только так!

Он проводит нас по готовым помещениям и демонстрирует уже завезённое оборудование израильской фирмы «Tessa»: генератор охлаждения воды, приёмные ёмкости для молока, аппарат для фасовки продукции, холодильники, центральную мойку, которой управляет компьютер.

— На заводе будут работать около пятнадцати специалистов. Желающие уже есть, — информирует Калашницын. — Недавно нашли двух механиков…

— Переманили, наверное?

Кивает утвердительно:

— Ребята ищут работу получше, почему мы должны им отказывать?

— До августа успеете завершить строительство?

— Слов на ветер не бросаем. Сказали: сделаем, значит, сделаем!

— Николай Алексеевич, вы сами-то молочко козье пьёте?

— Иногда, — признаётся. — Надо бы почаще… Вот немцы очень любят его! Но там столетиями козьи фермы существовали. А мы у себя в стране всё разрушили. Теперь, что ж, будем поднимать отрасль…

 

260 дойных коз содержится на ферме предпринимателя Владимира Кизерова. Каждая ежедневно даёт около 3 литров молока.

Фото Дмитрия Ткачука.