Рождённые летать

Посвящается 75-летию тюменского лётчика от Бога Владимира Джугашвили

Перевозил он как-то на Север цыплят. Человек жалостливый, он буквально исстрадался, когда цыплятам стало жарко и они все в один голос стали пищать. А уже в Рощино одна коробка упала на землю, цыплята разбежались, и Курочкин, как наседка, бегал по летному полю с криками: «Цып-цып-цып!»…

Курочкину за успехи Ишимского аэроклуба жал руку сам легендарный Покрышкин. Пошутил тогда Курочкин: «Неделю руку не буду мыть».

— Атлет! — восхищенно сказал Покрышкин.

Как-то позвонил мне Витя и сказал:

— Есть возможность встретиться с моим учеником. Ты его видел у меня в аэроклубе. Теперь это выдающийся летчик мира. О регалиях узнаешь потом.

И вот я в Ишиме, на знакомой мне улице Путиловской у вокзала. Из соседнего подъезда выходит статный и плечистый Саша Мякишев, мы грузимся в легковушку, и машина мчится по центральной улице Карла Маркса за город, в аэроклуб, которым командует Мякишев.

— Ну, представляй мне, учитель, своего выдающегося ученика, — обращаюсь я к Курочкину, и диктофон мой мотает на пленку его рассказ.

— Вся сознательная жизнь Мякишева, — с гордостью повествует Витя Курочкин, — была посвящена становлению его личности в авиации. Мечтал стать настоящим летчиком. Стать опытным летчиком. Учить других ребятишек и продолжать деятельность, связанную с летной работой, обучением тех парней, кто, как говорится, задумал связать свою жизнь с небом. В то же время занимался совершенствованием своего личного мастерства, освоением новой авиационной техники. И, вполне естественно, шел к тому, чтобы стать чемпионом мира.

— Он коренной ишимский, герой наш?

— Да. Родился в Абатском, по-моему, потом в 17 лет приехал в Ишим после окончания школы и стал заниматься в нашем Ишимском аэроклубе. Никуда больше не уезжал, это потомственный ишимец… Вырос и возмужал здесь. Но его еще небо женило! Он познакомился со спортсменкой-летчицей, летающей на Як-52, Мариной Смолиной. Создал семью, женился, все на полном серьезе, и сейчас вот старшей дочке исполнилось 16 лет, а сын перешел в 3-й класс. И летчица у него Марина, сейчас она Мякишева, — мастер спорта по высшему пилотажу. Небо — это не только воздушные радости и испытания, но и вся оставшаяся жизнь. Тут материала тебе, Саша, на хорошую повесть, спокойно сделаешь.

Поставили машину. Идем по летному полю, так медвяно пахнет травами, что кружится голова. Курочкин замечает:

— Сено скошено все. Вот это стоят планера. На этих планиках они, спортсмены, летают…

Еще пару слов слышу от друга в адрес Мякишева:

— От него положительный заряд идет.

— Неудивительно, он же личность, и притом яркая, — говорю я и рассказываю вскользь о своем романе «Дом под звездами»:

— Заканчиваю сейчас его. Так есть там одна знаковая такая мысль, высказанная Йозефом фон Айхендорфом: «Вершина мира там, где стоит энтузиаст». А она и тут, где стоит Саша Мякишев.

Обустроились для долгого разговора. Помощница Мякишева приготовила наскоро стол, Курочкин выставил прихваченную по пути бутылку коньяка. Выпив и крякнув, приступили к беседе. Побеседовали о моих романных делах, о литературе. Пришло время для главного. Задал я Мякишеву прямой вопрос:

— Каким образом ты, Саша, ишимских весей парень, провинциал, поднялся на мировой уровень, стал чемпионом мира?

Мякишев вздохнул:

— Просто у нас намного все проще, как я думаю. Мы глобально не мыслим, залезать во вселенские дебри, как ваш Айхендорф, не будем. Начнем с самого элементарного. Когда я родился, а это случилось 24 октября 1963 года, акушерка Истолия Павловна, как сейчас помню (силен бродяга!), приняла меня, взяла на руки и сказала: «Эта кроха будет летчиком». Я установку эту запомнил сразу же. Цель была поставлена.

На рыночной площади — на заборе — летчик-инструктор Сергей Иванович Изотов вывесил объявление о наборе в аэроклуб. Карандашами раскрасил самолетик и парашютик. Там я и прочел: «В авиационно-спортивный клуб принимаются спортсмены, парашютисты, летчики». И сразу, конечно, рванулся туда.

В 1986 году в зональных соревнованиях в Барнауле я вышел на мастера спорта. Потом пошло-поехало. В 2000 году поехал на чемпионат России и стал абсолютным чемпионом России. Три года подряд становился им. Провидение вело меня по указке акушерки Истолии Павловны. Если бы я отказался от должности начальника аэроклуба, тогда уж точно, чего греха таить, не стал чемпионом мира. Я бы летал совершенно на других самолетах. Мне дано было сохраниться для спорта. И вот подошло у меня к новой вершине. Это было в 2006 году. Увлекающиеся люди, а они есть и в Москве, тренеры долгое время продвигались к чемпионату мира на Як-52. Это ж машина — учебная парта! Позволяет выполнять фигуры высшего пилотажа — туда и обратно, вплоть до абракадабры. И вот этот момент наступил. Состоялось такое знаковое событие в Новосибирске. Здесь я и стал чемпионом мира.

— И все ж я думаю, одним расчетом, Витя, не добиться такой спаянности с пространством и самолетом. Мякишев ведь, как рыба, ведет себя в этом кубе, или в квадрате, по-вашему. Потрясающее чувство неба! Нужно иметь божью искру для этого.

— А Саша и летает как Бог, — подтвердил Курочкин.

— Спортивный же комплекс, — оживляется Мякишев, — это вертикали, бочки и так далее. Высший пилотаж — основа. Если поставил самолет вертикально относительно горизонта, судья плюс тебе ставит, есть огрехи — минус. Все вращения, если чистой вертикали не будет, четвертинки там, полубочки, фиксированные под 45, положим, градусов, с изъянами… Если нет чистой вертикали, всегда начинается наслоение ошибок.

— Скажи теперь искренне о любви летчика, Саша. Вплоть до первых поцелуев. Как у тебя зародилась она?

— Просто. Истолия Павловна, правда, об этом будущем моем умолчала. Виктор Васильевич сблатовал Марину, а он в одном доме с ней жил. Она и пришла в аэроклуб.

— Как ты предложение ей делал?

— В лодке это было. Когда катались в Ишиме у парка, сказал я ей: «Марина, ты согласна стать моей женой?» «Надо подумать холодной головой», — ответила она.

Ни за что не догадаться читателю, какой была реакция Мякишева. Он в момент опрокинул ее из лодки в воду, потом вытащил, посадил и вновь спросил: «Ну, что скажешь теперь?» «Согласна», — ответила девушка.

— А «привычка к труду благородная» когда у тебя появилась? Взращивал ее?

Саша заулыбался:

— Да это естество мое деревенское. Деревня на труде стоит, из труда и растет она. Отец у меня тракторист — то покосы, то пахота, все в поле. Поэтому мать меня в сельхозтехникум ишимский за ручку, можно сказать, привела. А что в авиацию попал, то тут случилось по О. Генри, который мудро сказал когда-то: «Не мы выбираем дороги, а они нас».

В школе учился — так было. Пришел домой. Первая задача — воды натаскать. А до колонки, я как-то замерял, 800 метров. Две фляги берешь, надо ж напоить корову, быка, овец и теленка…

— Пошли мотодельтаплан посмотрим, — с оживлением предложил вдруг Курочкин.

Я ж вспомнил, как у нас на дачах летал на дельтаплане один парняга.

— Лицо восхищенное и счастливое, как у тебя, — говорю я ишимскому его коллеге.

— В штопор не попадал? — поинтересовался Курочкин и услышал в ответ:

— В штопор попасть сложно. У меня нормальное крыло. Пока здоровье позволит, буду летать. Кайф лучше стакана водки. Пива после можно. И все.

Мякишев, молча стоявший рядом, повел взглядом по голубени неба и проговорил с чувством:

— Какой простор! Птица простор любит. Человек тоже…