Книга против хаоса

Дальше — больше: теряется непосредственный контакт с миром реальности, и всё больше предпочтения отдаётся миру виртуальному, не объективному знанию, а предрассудкам. Вместо самостоятельных, выстраданных мыслей, личных убеждений, дающих уверенность и устойчивость, в сознании появляется зыбкое множество разрозненных фактов, которые могут толковаться диаметрально противоположно и бесконечно вариативно. Разрушается ценностный ряд, определяющий жизненную стратегию человека. Общество превращается в аморфную массу, не объединённую ни общим пониманием проблем и перспектив, ни согласованностью действий, и его ожидает неизбежный хаос.

(Текст даётся в сокращении)

А ведь ещё недавно книга была универсальным спутником многих и многих людей — предметом общего обсуждения и личным собеседником. Книги жадно «глотали» или медленно перечитывали, носили в сумке или с гордостью ставили на полку личной библиотеки. Истрёпанные издания карманного формата и роскошные иллюстрированные фолианты были полноправными обитателями книжной вселенной. В каждом городе дружески сосуществовали два главных привилегированных мира страны — «Детский мир» и «Книжный мир». Сегодня нас окружают иные миры — «Мир дверей», «Мир обуви», «Мир косметики», «Мир шин», «Мир шкафов»… Они множатся — и в них безнадёжно теряется человек.

Увлечённое освоение новых возможностей неизбежно уводит внимание от главного — от смысла. Средства становятся целью, а цель постепенно забывается и исчезает. Технологическая и потребительская гонка за новинками оставляет в стороне главный вопрос: зачем? Какой процент возможностей нового гаджета человек способен использовать продуктивно, имея в виду, что все остальные технические чудеса просто крадут у нас бесценное время жизни и саму возможность развития? Эта вопиющая несоразмерность психических и технологических возможностей больнее всего бьёт по молодёжи. И если мы хотим, чтобы они были людьми, самостоятельно думающими и адекватно действующими, нужно сделать всё, чтобы они книгу из рук не выпустили.

Резкое увеличение количества информации неизбежно ведёт к её обесцениванию. Зачем запоминать, если в любой момент есть возможность «погуглить» прямо с телефона? Как разобраться, где значимое и главное, а где сиюминутное и засоряющее память и чувства? Смысловая иерархия рушится, классиками предсказуемо становятся Пелевин, Акунин и Донцова с Марининой, спросом закономерно пользуются чернуха с клубничкой, особо изощрённые из них выдаются за символы времени и его героев. Но если послать мысль хоть немного вперёд, возникает ещё один вопрос: хотим ли мы, чтобы потомки составляли представление о нашей эпохе по этим «зияющим высотам» сюжета и стиля?

Впрочем, зачем задумываться, если всё относительно, зачем тянуться к высокому смыслу, если вокруг тьма удобных «низких истин»? Место вдумчивого читателя-собеседника уверенно занимает обыватель-потребитель, охочий до скандалов и катастроф, и только суперсовременный гаджет способен мобильно предоставлять информацию для его скудного скучающего ума… А вслед за этим объективно следует печальный вывод: нарастающему усложнению технологий парадоксально сопутствует примитивизация сознания. «Эпоха катастроф, — сокрушаются культурологи, — как и было предсказано…»

Конечно, книгу нельзя назвать панацеей от всех бед и проблем. Не нужно преувеличивать её значение — но не стоит и приуменьшать. Книга может и должна стать тем «золотым звеном», за которое постепенно вытягивается вся долгая цепочка печальных причин и следствий: падение культуры, экономический кризис, растущее социальное напряжение… Ведь никуда не делся богатейший мобилизационный опыт культурного строительства в России ХХ века, и даже за прошедшие двадцать с лишним лет не разрушилась, почти полностью сохранилась в нашей литературоцентричной стране вся иерархия книжной культуры.

У нас по-прежнему есть писатели — «нераскрученные», как теперь говорят, но честно осмысливающие непростое время, пишущие «в стол» или издающиеся за свой счёт ничтожно малыми тиражами. Их имена не мелькают в новостных хрониках и светских скандалах, но вдумчивому читателю всё-таки известны. Есть журналы, так или иначе стремящиеся отражать текущий литературный процесс, хотя тиражи их ничтожно малы и многие из них не попадают даже в библиотеки. Есть книжные издательства, в жёстких тисках рынка вынужденные делать почти неизбежный выбор в пользу сугубо коммерческих изданий. Есть книготорговые сети и библиотеки, отчаянно пытающиеся «достучаться» до читателя. Есть, наконец, и сам читатель — читать не разучились, слава Богу. Но читатель дезориентирован — ему в разных упаковках подаётся одна и та же обойма «распиаренных» и чаще всего псевдолитературных имён, и он недоумевает: или и правда он ничего в литературе не понимает, или что-то в этой жизни пошло не так…

В нашей книжной культуре опасно долго остаются разрушенными вертикальные связи: между писателями и издательствами, между издательствами и книжным рынком, библиотеками, между предложением и спросом на книгу. То есть разрушена инфраструктура. А главное — книга перестала быть символом, если хотите — модой, знаком успеха. На символическом «пьедестале» её заместили вещи — автомобили, коттеджи, гаджеты, шубы… Атрибутика «красивой» жизни вытеснила атрибутику жизни осмысленной, творческой, устремлённой в будущее.

Откройте любой роскошно изданный глянцевый журнал. Сплошные «волшебные» картинки — платья и костюмы, часы, чудодейственные крема, модные аксессуары, интерьеры — и чуть-чуть собственно журнального текста: гламурная история любви, непременная история успеха, решение самой насущной проблемы — как похудеть, простенькие советы психолога и пр. Этакое увлекательное путешествие из мира дверей в мир шкафов через миры косметики и шин. Жизнь упростилась до невозможного — в каком пространстве существуют эти люди? Что их волнует? В какой стране они живут? Есть ли у них история, память, будущее? Есть ли вообще жизнь вокруг? Это не просто глянец — это модель идеального потребительского сознания. И сегодня она активно противопоставляет себя книге — с приключениями и душевными метаниями, гибельными страстями и благородными порывами, мучительными поисками истины и обретением нравственных опор в решениях трагических коллизий…

Что же нужно, чтобы сохранивший свои ряды книжный мир снова обрёл полную силу? В первую очередь — ясное государственное понимание перспективы развития: если технологии становятся сложнее, а человек примитивнее — это прямой и короткий путь в перманентно нарастающую катастрофу. Но если эти же современные технологии будут в полной мере служить развитию личности, они могут сделать многое. Нужна государственная воля, которая заново соединила бы все «этажи» книжного мира. В конце концов, нужно, чтобы о книге вновь заговорили руководители, знаковые личности, чтобы она появилась как атрибут интеллекта и символ успеха на фотографиях и рекламных плакатах. Любовь к книге должна быть очевидной!

Необходим государственный заказ на издание достойной современной литературы и проверенной временем классики. Сегодня литературное сообщество разработало целую систему премий, которые так или иначе помогают сориентироваться в рукописных и журнальных новинках, выбрать достойное массового издания. Во многих областях есть издательские комиссии и выделяются гранты на книгоиздание, но, чтобы вернуть статус самой читающей страны, этого явно недостаточно: тиражи мизерны и практически не выходят за пределы региона.

Мало книгу издать — она должна дойти до читателя. Сегодня упразднены бибколлекторы, разрушена централизованная система комплектования библиотек книжными новинками. Местные авторы и издатели так или иначе благотворительно передают книги в родные библиотеки — хотя и далеко не все, центральные издательства тоже имеют шанс определить свои издания в региональные книгохранилища, но книжный обмен между регионами большой страны стал почти непреодолимой проблемой.

Ну и, наконец, читатель, перед которым крутится один и тот же хоровод распиаренных имён, дезориентирован полностью и всё чаще предпочитает телевизор — там ведь почти на каждой кнопке по сериалу. Хотя в молодёжной среде уже давно гуляет слоган: «Тот, кто читает книги, всегда будет править теми, кто смотрит телевизор». И в общественный транспорт возвращается привычный персонаж — читатель, хотя преимущественно с электронной книжкой, а не с бумажной…