Открытый урок Татьяны Кухаренко

История одной фотографии

Мы давно друг с другом знакомы. Заочно. В поисках оперативной информации во время проведения вахт памяти я знала, что всегда могу дозвониться до Татьяны Ивановны Кухаренко, поисковый отряд которой находится на Ржевском рубеже. Одном из самых кровопролитных в годы Великой Отечественной войны. Только здесь за время полевых экспедиций её бойцы подняли останки 3068 защитников Родины. Фамилии, имена и отчества некоторых вернули из беспамятства. И всех захоронили. По-человечески.

Во время проведения акции «ТИ» «Письмо с фронта» одним из первых на наш призыв присылать в редакцию весточки времён Великой Отечественной откликнулся Совет ветеранов Уватского района: подлинники фронтовых писем их земляков хранятся в музее, который создала преподаватель истории Туртасской школы, заслуженный учитель России Татьяна Кухаренко.

Недавно представилась возможность познакомиться с Татьяной Ивановной лично. Загодя придумала для неё вопросы (в соответствии с «резолюцией»). Она их… рассыпала, как только взглянула на фотографию, которую мне давным-давно подарил наш нештатный автор Равиль Нигматулин. Меня впечатляли оттенки неба, оставленные на этом снимке: от темно-фиолетового до моей любимой бирюзы. Цвета ниспадали на разрушенный храм и кусочек земли, поросшей бурьяном. Хотелось верить: солнце сюда прорвётся! Куда — сюда? Фотография помогала мне заглянуть в себя в пасмурные для меня дни. А о точном географическом адресе её оригинала я не ведала. И вот…

— Я знаю этот храм, — не дожидаясь придуманных мной вопросов, ломает ход встречи Татьяна Ивановна. — Да-да, на фото он повёрнут к вам с другой стороны… А мы с ребятами чаще бываем там, где напротив него установлен памятник участникам гражданской войны села Юровское. Примерно в 70 километрах от нашего Туртаса.

И дальше я слушаю рассказ о первом походе историка Кухаренко с её сотоварищами-учениками по уватской земле.

— После окончания Тобольского пединститута я вернулась в Туртас, который с детства стал для меня родным посёлком. Мне предложили ставку организатора внеклассной воспитательной работы. Фронт предстоящих действий подсказало отсутствие в школе музея. С чего его начать? С походов по родному краю. В селе Солянка мы познакомились с Герасимом Николаевичем Калининым. Он был уверен, что песня «Мы сами копали могилу себе» посвящена жителям села Юровское, не пожелавшим записываться в армию Колчака. Их вывели к берегу Иртыша и прежде, чем расстрелять, заставили вырыть для себя…

На расстрельном месте Герасим Калинин собственноручно возвёл памятник колчаковским жертвам — со шпилем, увенчанным красной звездой. У этого монумента памяти, за которым долгие годы ухаживал Герасим Николаевич, в конце восьмидесятых годов теперь уже прошлого столетия и начала зарождаться биография будущего поискового отряда «Югра». Юные краеведы каждый год добирались сюда, чтобы привести памятник в нормальное состояние: убирали бурьян — сеяли цветы, латали поломанную кем-то оградку. Как-то решили соскоблить многочисленные слои краски и… обнаружили в нише, из которой в небо взмывала звезда, крест.

— Советская власть отвергла религию. А люди, приняв эту власть, в душе продолжали жить с Богом. Как же можно было их лишать веры, с которой они родились? С крестом и покоятся напротив того полуразрушенного храма, что запечатлён на фотографии. Звезда и крест… Такие «парадоксы» гражданской войны до памяти сердца ученика, рожденного спустя много лет после тех событий, не способен донести ни один черно-белый учебник истории. К истории страны, родного края нужно прикоснуться лично. Только тогда её белые пятна обретут истинный цвет, — убеждена Татьяна Ивановна.

…Самым большим праздником Герасим Николаевич Калинин считал день 7 ноября. Раньше он выпадал на время осенних школьных каникул, поэтому ничто не мешало краеведам Татьяны Кухаренко именно в этот день исполнить желание ветерана. Здоровье уже не позволяло ему самостоятельно добираться до памятника. А душа болела об этом обелиске, словно о живом человеке: как он там?

— Помню, — рассказывает учитель, — 7 ноября директор нашей школы Хачат Мухамедович Рахимов «выходил» для нас автобус, на котором мы приехали к Герасиму Николаевичу. Застали его в домашней столярке рядом с… гробом. Заметив наше смущение, старик успокоил: «Нет-нет, в Солянке никто не умер, это я себе домовину приготовил, чтоб никого после своей смерти не обременять». Вот вам — характер русского человека… И как ребёнок расплакался стойкий дед у памятника, к которому мы его привезли. Когда ребята спели ту самую песню — «Мы сами копали…» Не стали его переубеждать, что песня «родом» из других мест.

«Война план покажет»

Нынешний школьный музей Туртаса, где представлена богатейшая коллекция материалов по истории Уватского района, в конце восьмидесятых годов был всего лишь историческим кружком. Каждого его активиста учитель Кухаренко озадачила индивидуальной темой исследования. А дело стало общим. Когда учебный параграф о Курской битве ребята дополнили информацией о своем земляке из села Заимка Григории Никифоровиче Кошкарове (лейтенант-артиллерист геройски погиб 12 июля 1943-го, отражая танковые атаки противника западнее села Поныри, а похоронен у деревни Ольховатка. В братской могиле этого поселения покоится 670 человек. — Н.Т.), родилось решение обязательно побывать в тех местах. Деньги на дорогу школьники зарабатывали самостоятельно — расчищали железнодорожные пути, собирали берёзовые почки.

1987-й стал «официальным» годом рождения поискового отряда «Югра».

— Нас пригласили в Курск на очередную вахту памяти, которые в то время, — поясняет Татьяна Ивановна, — носили парадный характер, напоминали торжественные слёты следопытов. С рапортами, песнями у костра. В общем, предложение курского объединения «Поиск»: «Поедете на работу?» — было для нас неожиданным. Во время той вахты мы услышали историю про капитана-артиллериста Георгия Игишева. Героя Советского Союза, фамилию которого носит теперь Курская деревня Самодуровка, где он погиб. Вроде соблюдены все почести — отдана дань уважения этому человеку. А где он похоронен? Никто не знает. Несправедливо, обидно, горько. Такие же чувства испытывают родные защитников Отечества, пропавших без вести. Историю про капитана мы услышали 12 июля 1990-го там, где 12 июля 1943-го погиб Григорий Кошкаров. Такое совпадение буквально потрясло: ведь два этих бойца сражались рядышком!

— И наш земляк как будто подсказал…

— 25 лет поисковых работ не разуверили меня в возможности таких подсказок. Однажды место нахождения своих останков нам указал… сам погибший.

— Как это?!

— Он поднял руку. В момент своей гибели. И рука эта, прислоненная к дереву, со временем поросла мхом.

— Столько десятилетий голосовал, чтоб подобрали! Думаю, вот этот пример и есть достойный ответ тем, кто сотрясает воздух разглагольствованиями о том, что не нужно тревожить останки солдат. Дескать, пусть лежат там, где настигла смерть.

— Одно дело — боевые захоронения, куда бойцов провожали со всеми почестями. Они становятся объектом нашей работы лишь в том случае, если над ними надругались мародеры — чёрные поисковики, которые ищут в таких захоронениях трофеи. На продажу. Не знаю, как в их горло лезет кусок, купленный на результат разворошенного праха. Другое — санитарные. Когда погибших защитников Отечества просто ссыпали в ямы, которые со временем превратились в помойки. Там лежат чьи-то отцы и дети. Это нормально? А есть еще верховые солдаты. Те, что прикопаны со временем самой землёй. Не людьми. Трава растёт на этих останках, деревья беспамятства растут. Так как же не искать, не поднимать, если мы видим, что ворота на Ржевском мемориале памяти, где захоронены тысячи защитников Отечества, не закрываются: сюда едут люди со всех концов страны, а также из ближнего и дальнего зарубежья. Хотят поклониться победителям.

— Татьяна Ивановна, каюсь! Испытываю угрызения совести от того, что раньше не участвовала в поисковых работах. Но у тех, кто рождён вскоре после окончания Великой Отечественной, это было не принято. Может, потому, что эту «непринятость» диктовал страх, переданный по наследству: бабушкин муж пропал на войне без вести… А вдруг?!

— Вы и сейчас находитесь в неведении, как погиб ваш дед?

— База потерь «Мемориал» подсказала, что он пропал без вести в октябре 1943-го. Из письма родным известно, что это случилось в битве на Смоленском направлении, под Москвой. Однополчанин деда Калина Иванович Овсяницкий, изувеченный в тех боях, рассказывал мне, что они несколько раз на конях поднимались с шашками наголо против немецких танков…

— Попробуйте найти правду о своём деде через запрос в Подольский архив Минобороны о его сослуживце. Нельзя терять надежды! Нередко одна буковка, искажённая в документах, скрывает интересующую вас информацию! Ищите! Это нужно не только для вас, семейной истории. Это нужно вашему деду. Уверена, что он не желал быть просто пропавшим без вести. Поверьте, даже самые запутанные войной истории можно распутать.

В августе 2003 года в роще «Курица» мои бойцы подняли на мародерском раскопе останки 33 бойцов Красной армии и 5 солдатских медальонов. Во время экспедиции удалось установить имя только одного бойца: Михаила Никитовича Уварова, 1897 года рождения, уроженца Московской области Константиновского района. Остальные медальоны были потревожены лопатами мародеров: частично или полностью сгнили. Но у нас оставалась надежда прочесть еще один медальон из гильзы, который рассыпался на узкие полоски бумаги, исписанные графическим карандашом. Сохранившиеся обрывки слов никак не связывались друг с другом: «ади», «туру», «деж», «хоно». Среди информации, которой мы располагали, была только дата рождения неизвестного нам бойца — 1923-й. И тогда мы решили вооружиться данными медальона Уварова — через него искать. В донесении штаба 178-й стрелковой дивизии, которая участвовала в ноябре-декабре 1942-го в операции «Марс» (в боях, проходивших неподалёку от рощи «Курица»), нашли следующие сведения:

«Петров Владимир Никифорович, 1923 г. р., старший сержант, уроженец Чувашской АССР Чкаловского района, убит 7 декабря 1942 года». В адресе семьи — запись: «д.Турунова, мать Надежда Тихоновна». Сложили в нужном порядке фрагменты вкладыша, и сомнений не осталось: да, это медальон Петрова! Шесть лет ушло на то, чтобы установить фамилию героя. Но ведь установили!

8 августа 2008-го мы подняли останки Ивана Никитовича Дегтярёва. Предстояло сообщить об этом семье погибшего. Многократные запросы по месту предвоенного места жительства красноармейца результатов не принесли: семья переехала из Курской области в Запорожье, у жены погибшего — девичья фамилия, а у дочерей — Зинаиды и Тамары — отцовская. Но дочери вышли замуж… Мы не теряли надежду отыскать родственников бойца даже тогда, когда оказалось, что семья Ивана Дегтярёва уехала вовсе не в Запорожье, и даже не в Киргизию, как планировала, а в Туркмению. По дороге жена Ивана вышла на какой-то станции за кипяточком для своих девочек, обессилевших от голода. И решила отстать от поезда. Ведь в этом случае её дочек могут забрать в детдом — сберегут. Быть может, осуществить задуманное ей не позволил наказ мужа: «Живи по совести. Сбереги дочерей». И, слава Богу, выжили Зинаида и Тамара. И долгие годы искали своего отца. Очередной запрос в архив Министерства обороны вернулся с ответом: «Ваш отец погиб в Тверской области, западнее деревни Кондраково». А где именно? Сёстры позвонили главе местного поселения и от него услышали информацию о том, что их ищут мои поисковики. «08.08.08». Наверное, у этих цифр есть какая-то магическая сила, которая связала воедино наши параллельные поиски. Вот и встретились…

…Редкие капли дождя — кап-кап-кап — словно метроном, отсчитывали в голове руководителя поискового отряда «Югра» мгновенья, когда она должна была принять решение о том, как по зарослям, что выше головы, провести к месту гибели отца двух его дочерей — 1937-го и 1939-го года рождения. А что тут придумаешь? «Как-нибудь пробьёмся», — решили Тамара, Зинаида, их внучка и правнук.

— И вот, — рассказывает Татьяна Кухаренко, — когда мы вышли к особенно труднопроходимому месту, открылась… просека. Не ведаю, кто её «проторил». Как будто ждал…

Когда родные Дегтярёва прикрепляли табличку над воронкой, где поисковики нашли бойца, разбушевавшийся дождик снова умерил свой пыл. Слёзы его стали редкими, скупыми. Как у фронтовика, когда он рассказывает о пережитом.

— Вот такие встречи убеждают, что почти 25 лет поисковой работы — это не итог. Это задача: продолжать искать, поднимать останки солдат, чтобы отдать им должные почести.

О чувствах…

— Поисковики часто цитируют слова полководца Суворова: «Война не закончена до тех пор, пока не похоронен последний солдат»…

— Мы ставим перед собой задачу вернуть имена защитников Родины, павших на одном пятачке. Потому вновь и вновь возвращаемся в поля подо Ржевом. Работы здесь хватит ещё на долгие-долгие годы. Столкнулись с тем, что массовые (официальные) захоронения в 50-е годы прошлого столетия отнюдь не соответствуют списку погребённых в братских могилах. Воронки и траншеи ровняли с землёй, а в братскую могилу переносили останки лишь нескольких из сотен убитых. По документам все останки перенесли, а в действительности — запахали в землю. Да, время было такое: все силы нужно было перебросить на восстановление страны из пепла войны. А люди не строились в тех деревнях, что стали кладбищами, где в землю запахивали ещё не истлевшие останки…

— И как же такую правду воспринимают ваши поисковики-ученики?

— Они воочию постигают историю страны и не желают быть Иванами, не помнящими своего родства.

— Поисковики для вас — родные люди, единомышленники, ученики?

— Они — мои сограждане. У которых высокие оценки по истории не просто заслуженные, а выстраданные: эти ребята сердцем прикасаются к истории. Они видят то, что не хотят видеть другие. С чем не хотят мириться сердцем.

— Это и есть настоящие патриоты?

— Наверное, я смогу получить пять, отвечая на этот вопрос, который… никогда себе не задавала. И не спрашивала ответ на него у своих ребят. Пусть это и прозвучит отнюдь не педагогично, но скажу: счастье не в оценке, которую тебе поставит учитель за выученный параграф в учебнике. Счастье — в открытии, которое ты сделал сам. Истинное счастье мои поисковики испытывают тогда, когда передают родственникам медальон бойца, которого подняли. Они искали родного для них человека. А мы нашли. Потому что не на словах гордимся подвигом своих дедов — защитников нашей Родины.

В одном только Ржевском районе поисковый отряд «Югра» поднял останки 3068 защитников Родины.