Главный режиссёр нашей жизни, или Про деревенскую маму, написавшую девять сценариев

Передовая во всех отношениях мама может испортить жизнь своему сыну, если не будет верить в него. Техничка, уверенная в таланте своего малыша, сделает для него больше, чем мама-министр. Она вольет в ребенка силы, которые будут питать его всю жизнь. Подарит ему крылья, на которых его однажды вознесет судьба…

Согласно модной восточной философии, перед рождением мы сами выбираем себе родителей. В зависимости от того, насколько честно мы прошли свой путь, насколько полно отработали карму, наша душа, собираясь на реинкарнацию, выбирает семью, в которой ей суждено родиться.

Плохо тому, кто родился в плохой семье. Плохо, если не повезло с родителями. Ведь с ними нельзя развестись. По собственному желанию поменять их на других, лучших.

Дети — «заложники» родителей. Их ум, их талант, их характер — все зависит от родителей. Ну разве человек будет умным, если предки не «сделали» ему достаточного количества серого вещества в мозгах? Откуда взяться доброму нраву, если гены не ангельские?

Нам повезло.

Наши родители дали нам все, что нужно для долгой и счастливой жизни: здоровое тело, здоровый дух в нем, пытливый и ясный ум, отзывчивое сердце.

Они дали нам друг друга — каждому по восемь родных братьев и сестер, готовых в любой момент прийти на помощь по первому зову. И, как оказалось, это больше и дороже любых материальных ценностей, оставленных другими родителями другим детям.

Наши родители для нас неразделимы. Как неразделим земной шар.

Деревня Ренчики, в которой мы родились, ничем не знаменита. Тридцать домиков на берегу Иртыша, триста сорок километров от Тюмени. Вагайский район. До недавнего времени там не было дорог, поэтому в дождь можно было добраться до райцентра только на тракторе. На колесном, на гусеничном… Они ползли по глиняным колеям как по маслу, скользя и сопротивляясь. И седок в кузове трактора считал себя счастливым, потому что двигался — вперед, к намеченной цели. Зимой на дорогу, по которой мы пешком — пять километров — шли в школу, иногда выбегали волки. По весне в деревню забредал как-то медведь, задрал нескольких коров, одну за другой, а потом исчез. Наша деревня летом зарастает крапивой и лебедой. Такого количества крапивы и лебеды я не видела больше нигде.

Глухая провинция, скажут одни. Забытый Богом уголок, скажут другие. Неважно, как назовут, неважно, что скажут. Независимо от приближенности к центру, от географического расположения, от величины и социальной обустроенности населенного пункта в нем жили и живут еще люди, которые знают, что в мире главнее всего.

Наш отец Алишев Тимерали Шарипович, наша мама Алишева Сайрана Имаметдиновна — и есть те люди. Не изучая психологию в академиях, знали, какой сценарий жизни написать своим детям, как воспитать в каждом из детей Личность. Научили нас мечтать. Смотреть на мир без боязни. Дали нам крылья, сказали: летите, вы можете.

Мы многое можем. Сейчас даже не перечислить всего, чему нас научили наши родители. Косить сено, доить коров, подшивать валенки, вязать, шить и вышивать, ловить рыбу, сажать деревья, убирать урожай, садить, полоть, копать, чистить коровники, носить на коромысле воду, содержать в порядке дом, готовить…

Стирать белье втроем по полдня (представляете, сколько всего нужно было перестирать на семью в девять детей плюс родители?!), пятнадцатилетним девочкам носить мешками картофель на своих плечах. Таскать вручную копна, метать стога, ездить верхом, драть лыко, колоть дрова, кормить скотину, пасти коров, рвать крапиву для гусей, мыть полы, топить баню… Собирать на болотах ягоды, рвать землянику, бить шишки, ползая по огромным кедровым деревьям в Быковском бору… Все что угодно. Невозможно даже вспомнить все, что мы умели делать с детства.

Сейчас уже и забылось многое. Сидя, как говорит наша мама, с ручкой и телефоном в руках, теряешь многие навыки. Да и к чему людям, давно имеющим по два высших образования — а в нашей семье это почти каждый первый, — навыки доярки и скотника, гребца и косца? Но, случись что, мы знаем, как подойти к корове, как затопить печь…

А еще, и это самое удивительное, в глухой деревне за сотни верст от цивилизации мы выписывали журналы «Новый мир» и роман-газету, «Юность» и «Вокруг света», «Крестьянку» и «Азат хатын». И «Пионерскую правду», «Мурзилку», «Веселые картинки» для маленьких.

А по вечерам, когда не было света (а его часто не было), наш отец рассказывал нам о метких стрелках и лесных людях, читал сказки народов мира. Он знал так много, что нам и сейчас не угнаться за ним.

Сегодня я точно знаю: творческие способности, креативность у нас от отца. И широта мировоззрения, и полет фантазии, и даже в каком-то смысле дерзость — от него. Он был нашим идейным вдохновителем, нашим двигателем. Он заразил нас идеей учиться и учиться, и мы не можем остановиться до сих пор. Сейчас, по прошествии времени, мы часто размышляем, какой же верой в себя и людей надо было обладать нашей старшей сестре Зульфие, чтобы уехать из глухой деревни в Тюмень, не имея здесь никого ни из родных, ни из близких, не имея даже самых малых представлений о том, что творится в городе…

Сегодня наша старшая сестра — директор аудиторской фирмы. Она говорит, что преодолела себя благодаря отцовской вере. Он очень хотел, чтобы она поступила в высшее учебное заведение, имела высшее образование (подчеркиваю специально). Вот что помогло ей, деревенской девочке, одной преодолевать свои страхи и комплексы, сделать первые шаги в направлении института, хотя ей казалось, что городские все сплошь умнее и грамотнее, чем она.

Это сейчас, вооружившись данными социологических исследований, проведенных Российской академией государственной службы при Президенте Российской Федерации, мы знаем, что буквально за год обучения в вузе представители сельских школ опережают в знаниях своих однокурсников, закончивших городские школы.

…Нашего отца нет с нами уже почти двадцатый год. Они прожили с мамой ровно сорок лет. И прожили, как мы понимаем теперь, в большой любви.

Именно Любовь была причиной того, что в семье родилось десять детей. Отец очень любил всех. Мама вспоминает: будучи комбайнером, отец приходил домой уставший всего на несколько минут пообедать, но не было случая, чтобы он не обнял детей, он даже обедал, посадив на оба колена по ребенку.

Когда умер старший сын Нургали — ему было всего тринадцать, — отец всю ночь перед похоронами держал его в своих объятиях… Что думал он в эти страшные минуты?

Мы не знаем, как удалось пережить такое горе нашей матери. Мы не можем ее об этом спросить…

Однажды в нашем деревенском доме по улице Ренчинской, 1 остановился на ночлег проезжавший мулла. Спрашивал маму о детях. Она рассказывала с удовольствием: эта дочь — главный бухгалтер, эта — журналист, сын — оценщик… Мулла удивлялся. Как удалось тебе воспитать таких детей в такой глуши? «Просто, — отвечала мама. — Каждый раз, прикладывая ребенка к груди, я молила Аллаха, чтобы он дал им ума и хорошей судьбы. И Аллах дал».

Наивная мама! Ты и сама не понимаешь, какое священнодействие устраивала, вписывая в наши сценарии судеб новые и смелые сюжеты. Как можно было нам пойти по другому пути, если ты с младенчества «пошептала» нам, выбрав самый верный и самый достойный, на твой, взгляд путь?

Спасибо тебе, ты не ошиблась.

Спасибо за то, что вместо колыбельной ты по моей просьбе рассказывала мне, что купишь мне, когда я пойду в школу. И что осуществила мою мечту, когда я пошла в первый класс, купив мне «Подарок первокласснику». Спасибо, что носила меня в школу и из школы на себе, чтобы я не утонула в грязи.

Сегодня, в день твоего праздника, мы, твои дети, все до единого говорим тебе спасибо за все, что ты сделала для нас. Твои уроки усвоены так прочно, что их не выжечь ни каленым железом, ни серной кислотой.

Неугомонная, ты не позволяла нам сидеть без дела, и если мы вдруг замешкались, увлеклись игрой, ты прибегала и начинала сама делать нашу работу. Нам становилось стыдно, мы забирали у тебя тряпки и мыли полы — ты любила, чтобы каждый уголок сиял чистотой. Мы вставали вместо тебя у жаркой плиты, когда сухие поленья с треском горели в русской печи, и вылавливали в кипящем жире пирожки, заставляя противнями со стряпней всю кухню — нас много, и всех надо кормить. Мы понимали, что ты устаешь.

Мы понимали, что тебе надо помогать. Но одного точно не можем понять до сих пор, уже имея своих детей: как хватало у тебя сил справляться со всеми нами? Пеленать, купать, одевать, кормить? Мы любили разную еду, и обед был в трех вариациях: я ела все без лука, Наиль не ел смешанное, ему подавали отдельно жареный картофель или яичницу, он не ел пельмени и супы, не любил, когда картофель мешали с мясом.

Мы не знаем, сколько слез пролила ты, когда не могла дать нам с собой в школу деньги. Их иногда не было. За три ордена и медаль материнства, которые у тебя есть, денег не давали. Не знаем, сколько раз ты отказывала себе в понравившихся вещах, сколько платьев не износила… Однажды мы обидели тебя. Ты плакала, когда мы рассказывали, как, став взрослыми, специально ездили в соседнюю Курью и ходили в столовую за котлетами, которые не могли купить в детстве в школьном буфете.

Ты никогда не вспоминаешь о войне, хотя тебе было шесть лет, когда она началась. Никогда не говоришь, как прошло твое детство. Ты считаешь, что о плохом не надо говорить. Никогда, даже по самой настойчивой нашей просьбе, ты не варила крапивный суп, который сама ела в годы войны.

Ты никогда не наказывала нас. Нас никто не бил. Не лишал сладкого. Не ставил в угол. И при этом мы все были лучшими учениками в школе, лучшими чтецами, лучшими стрелками, лучшими спортсменами, рисовали лучшие стенгазеты, выигрывали конкурсы, шили лучшие карнавальные костюмы…

Твоего подвига нам никогда не повторить. Ты — уникальная. Скажи только, кто поделился с тобой знаниями? Кто подсказал тебе, что в жизни самое главное?

Фото из семейного архива.