Как папина пенсия стала маминой

Пенсия изменилась после нашего обращения к главе тюменского отделения Пенсионного фонда России Алевтине Чалковой. Эти две новости (вторую смотрите ниже) потрясли меня. Хочется рассказать о странностях начисления пенсий таким женщинам как наша мама. Вкалывая как каторжник дома и в совхозе, а еще раньше сучкорубом в леспромхозе (кто понимает, какой это тяжелый труд, оценит), она оказалась с пенсией, которая была меньше социальной... Это всегда ее расстраивало и обижало. Мы успокаивали: плюнь, мама, тебе же хватает, мы же заботимся о тебе. Но недавно мое сердце не выдержало. Иду однажды по улице и думаю: ей 78 лет, много ли... Останется потом сожаление, что такую важную для нее проблему — достойной оценки ее материнского и гражданского вклада в благосостояние страны — мы не захотели решать, хотя могли.

Визит в пенсионный фонд был коротким. Алевтина Сергеевна, спасибо ей, встретила хорошо, но никаких обещаний не дала. Такое законодательство, сказала. Посмотрим, посчитаем. Выход из ситуации — перевод на пенсию мужа, нашего отца. Он умер уже много лет назад, мать тогда не стала переходить на его пенсию, хотела получать «свои».

Летом по поручению Чалковой мамину тему «отработали». Запросы в Нефтеюганск, где папа работал на освоении Севера и стал ударником коммунистического труда, в совхоз, где его трудовой стаж исчислялся с 10 лет, а официально то ли с 14-ти, то ли с 16-ти... И вот 17 октября узнаю: ей на книжку зачислили новую пенсию за сентябрь. Пенсию, которая смущает меня, а ее заставляет плакать от счастья... Пишу сестре: вдруг ошиблись? Не верю, переживаю за маму, не хочу разочарований... И думаю про папу. Он был такой (я плачу!), что почти через двадцать лет после своей смерти вновь сумел осчастливить нашу маму и порадовать нас. Он работал как заведенный, зимой на снегу ремонтировал совхозный трактор, а морозы у нас под сорок, летом с 6 утра и до 12 ночи на комбайне... Перед работой — на рыбалку... Сколько всего он делал!!! В голове не укладывается. А умер рано, в 62, только подняв нас на ноги. Не услышал от нас слов благодарности, не успели сказать...

Маму любил, говорил ей почему-то «старуха», хотя она и не старая тогда была. И всю жизнь думал о ней и о нас. Чтобы прокормить столько детей, он никогда ни у кого ничего не просил. Затопило огород в семидесятых, собрал всех нас, целую ораву, и — на Север. Там работал так, что иные возмущались: умерь, мол, пыл. Зарабатывал иногда по тысяче. Огромные тогда деньги...

Получается, наш папа сумел даже с того света помочь своей «старухе», даровав ей свою пенсию. И никто в этом мире, кроме него, не озаботился судьбой его большой семьи... Вот почему всегда — мы сами! Потому что таким был папа!