Эдита, вы чертовски обаятельны!..

Награды, титулы и звания Эдиты Пьехи можно перечислять бесконечно. Ведь ее песни звучат со сцены и в эфире уже 54 года!

№162 (4904)
17.09.2009
Андрей Введенский

Юрий Важенин, депутат Ханты-Мансийской окружной Думы, генеральный директор «Газпром переработки», пригласил в Сургут на День нефтяной и газовой промышленности все звездное семейство. Их концерт на площади стал главным событием праздника. Эдита Станиславовна любезно согласилась побеседовать с журналистами, предварительно выгнав из комнаты своих импресарио, которые показывали на часы.

— График действительно насыщен, на утро после концерта в Сургуте мы вылетаем в Москву, там пересадка на рейс в Кишинев, и уже вечером наша семья будет выступать в столице Молдавии. Впрочем, к такому ритму нам не привыкать. За пять десятилетий, что я выступаю на сцене, к перелетам адаптировалась. А вестибулярный аппарат «закалился» еще с детства. Ведь единственной радостью в послевоенном Нуаэль-су-Лане, где я родилась, были качели, благодаря которым научилась парить над проблемами жизни. Что касается Сургута, я уже была здесь два года назад. Меня приглашали на какое-то корпоративное мероприятие, но выступление было строго закрытым. И я счастлива, что на этот раз мне представилась возможность выступить перед всем городом. Тем более с «Семейным альбомом», этот проект вернул меня на сцену.

— Да, шесть лет назад моя любимая собака решила поиграть, в результате я упала, раздробив коленку. Травма оказалась настолько серьезной, что встал вопрос: а буду ли я ходить вообще? А тут президент объявил Год семьи. Ко мне примчались Илона со Стасом и хором заявили: «Эдита, в Год семьи сам Бог велел создать семейный проект, и ты выйдешь на сцену!» Конечно, я начала спорить: как выступать с больной ногой? Но мои родные убедили меня. Вот так мы впервые презентовали «Семейный альбом». Конечно, основную программу взяли на себя Илона Броневицкая, Стас Пьеха и внучка Эрика Быстрова. Я появилась под занавес. Причем выплыла на сцену на каблучках, и вы знаете, в зале повисла такая тишина, что каждый вздох был слышен. А потом грянули аплодисменты!

— На самом деле я хотела стать учительницей и даже окончила с золотой медалью педагогический лицей в Польше. Так что по первой специальности я учитель начальных классов. Более того, как девочку с подвешенным языком меня отправили на конкурс для поступления в ленинградский вуз! Причем преподаватель напутствовал меня так: «Эдита, у вас малость хромает эрудиция, но вы чертовски обаятельны — поезжайте!» Вот я и оказалась в городе на Неве, на философском отделении факультета психологии. Предмет был для меня по-настоящему интересным. Я всегда тянулась ко всему новому, с юности зачитывалась Сомерсетом Моэмом. Этого никогда не понимал воспитывавший меня отчим — типичный работяга, постоянно говоривший мне: «Книги читают только бездельники!»

— В начальной школе я была солисткой хора, и наш дирижер — пан Шурко — как-то сказал мне: «А знаешь, ты будешь артисткой!» «Почему?» — удивилась я. На что мэтр ответил: «У тебя все данные для этого!» Потом, уже в Советском Союзе, состоялась моя встреча с Шурой Броневицким, который определил всю мою дальнейшую судьбу. Кстати, в силу рассеянности вообще не умею планировать. Все получается волею судьбы, хотя я не плыву по течению, прекрасно зная, что плохо, а что хорошо. Взять хотя бы мое первое появление на публике. Это произошло в нашем шахтерском поселке на севере Франции 9 мая 1945-го. Я исполнила на площади «Марсельезу», которую во время немецкой оккупации подпольно разучивали в бомбоубежище. Представляете, выходит худющая девочка и изо всех сил старается вытянуть знаменитую мелодию слабыми, туберкулезными лёгкими! То, что я — маленькая и недокормленная — буквально орала на всю площадь, произвело на меня саму такое впечатление, что впоследствии, уже в церковном хоре, я пела громче остальных и отчетливо слышала, как именно мой голос разносится под сводами храма.

— На самом деле в разных регионах принимают по-разному. В Сургуте зрители тесными рядами стояли вокруг сцены, народу было очень много. То, что они меня СЛУШАЛИ и СЛЫШАЛИ, — было видно, это чувствовалось. Для меня мерило уровня интеллигентности публики, когда люди умеют слушать. Скажем, в Санкт-Петербурге в концертном зале «Октябрьский», когда кто-то ронял номерок от гардероба, я делала вывод: плохо спела! Не смогла загипнотизировать зрителя, и если он взялся за номерок, значит, ему скучно. Конечно, на это можно смотреть по-разному. Когда-то давно за кулисами я услышала разговор моих коллег, один артист жаловался другому: «Во время моего номера в зале кто-то чихал и громко разговаривал!» — «Не солнышко — всех не обогреешь»…

— Артист — не только голос, это еще и стиль, душа, взвешенность. Важную роль играет воспитание, потому что артист — носитель культуры. А на кого публике равняться? На тех, кто на виду, кто крупным планом. Я воспитана на религиозных устоях. Мне с детства прививали, что прилично, а что — стыдно и неудобно. Поэтому я считаю, артист — почти святой. Он выходит на сцену, а зритель, глядя на него затаив дыхание, впитывает энергетику, которая от артиста исходит, и здесь важно, чтобы эта энергетика была положительной. А сегодня артисты рассказывают о том, с кем спали, с кем развелись, кто сколько сделал абортов! Это все неприлично. Ко всему прочему, забываются песни на стихи настоящих поэтов. Для меня музыка — это стихи, поэзия. Но вы знаете, времена не выбирают, а сейчас наступило время вседозволенности.

— Сейчас на телевидении идет конкурс, на котором выбирают лучшую песню России. Так вот, мое мнение: не может быть главной какая-то одна песня. Таковой может быть только гимн! А песни — они ведь разножанровые. У меня в репертуаре есть и шлягеры, и романсы, и баллады. Например, «Огромное небо». Именно эту балладу я считаю для себя главной, поскольку в моей судьбе она сыграла большую роль и принесла успех на Международном конкурсе в Софии в 1968-м. Мне даже задавали вопрос: «А вы что, побывали в авиакатастрофе?» Нет! Я просто могу отчетливо представить, что с людьми происходит, когда они вынуждены выбирать между жизнью и смертью. Кстати, когда я собиралась на конкурс, советские чиновники от культуры говорили: «Она же иностранка! Она же не советская!» А тут я привезла такой комплект медалей, что мне дали звание заслуженной артистки РСФСР.

— «В нашем доме появился замечательный сосед!» Вся Куба танцевала под эту песню, Германия пела ее по-немецки, Польша — по-польски. Правда, французы сказали: «Мы не любим танцевальные песни», им больше нравились мои песни в другом ритме. Например, песня о Ленинграде, где есть такие слова: «Ночь плывет над Невой, только мне не до сна»… Во Франции эта композиция снискала большую популярность. Что касается Афганистана, то местная пресса написала обо мне: «Первая советская ханум, которая понравилась нам!» Можно подумать, они других «ханум» никогда не знали!

— Эту песню еще до меня исполняла Анна Герман, а сегодня, в том самом конкурсе на лучшую песню, ее поет Игорь Николаев. Разве это не ирония? Я считаю, это смешно. У каждого человека есть своя любимая песня. И нет такой песни, кроме гимна, которую все ценят одинаково. Что касается Алсу — пока у нее нет таких песен, которые стали бы хитами на многие годы. Возможно, этим обусловлен ее выбор «Надежды». Посмотрим, может, и у нее появятся композиции, которые войдут в историю. К примеру, я пятьдесят четвертый год выступаю, но могу назвать не более десятка песен, которые по сей день живы — хотя некоторым из них уже более сорока лет.

— Конечно. К своему дню рождения, например, получила поздравительное письмо от Светланы Медведевой. До сих пор не написала ей ответ, потому что меня смущает адрес: «Москва. Кремль», но дело не в этом. Я часто думаю о том, могла ли я, простая девушка из шахтерской семьи, к своему семидесятидвухлетию получить письмо от жены президента?! Абсурд? Или сказка, как и многое в нашей жизни.

— Я вообще романтик по жизни. У меня даже одна песня есть: «Надо летать, надо летать над землей, над судьбой подобно птицам!» Ходить по земле, а еще хуже — ползать, очень грустно. Человек, наделенный умением радоваться жизни, подобен рассвету. Я живу за городом и прекрасно слышу, как поют птицы, как шумят деревья. Что не идет ни в какое сравнение с теми катастрофическими звуками, которые окружают человека в городе. У меня вообще повышенный уровень восприятия звуков. Когда я строила себе загородный домик, специально запроектировала деревянную винтовую лестницу. И когда дом стал давать естественную просадку, я от каждого скрипа просыпалась!

— В наше время трудно говорить о романтике со стороны мужчин. Не хочу быть жестокой и брать на себя право быть судьей, но факты говорят за себя: измельчал род мужской! Возможно, причина в равноправии полов, ведь женщины сейчас очень настырные и зачастую одергивают мужчин: «Ша — сиди! Я тоже это умею!» И они сидят себе тихонечко с газетой или перед телевизором, опустив крылья. Считаю, надо возложить на их широкие плечи житейскую ответственность, пусть осознают, что они — мужчины, и выйдут из состояния, в котором пребывал Илья Ильич Обломов.

— Однажды, уже в сумерках, такси довезло меня до электрички, на которой я, укрывшись за стеклами темных очков, добиралась до поселка Солнечный, в свою «загородную резиденцию». И только легла спать, как вдруг все поселковые собаки начали истошно лаять! Я кое-как закуталась, вышла посмотреть: из-за чего шум? Гляжу, на крыльце сидят три мои поклонницы, совершенно синего цвета, дело-то было зимой! Я спрашиваю: «А вы откуда?» Девчонки отвечают: «Мы за вами следили. Сели в электричку в другой вагон и уже в поселке по следам вычислили, в каком домике вы живете! Мы не посмели к вам постучаться, но вот собаки начали жутко лаять. Решили подождать вас до утра!» Я завела девчонок в дом, достала водку, поставила чай с вареньем, дала аспирину. Словом, привела поклонниц в чувство. Говорю: «Вы же воспаление легких могли заработать!» Они мне отвечают: «Мы на заводе работаем, а там тоже холодно!» Кончилось тем, что девчонки вызвались каждый вечер провожать меня на электричке в мой сельский домик. Вообще, почитательницами моего таланта всегда были женщины и дети. Я спросила как-то мужчину на концерте, который подарил мне цветы, в чем дело? А он: «Каждый из тех, кому вы нравитесь, думает, что он — последний в огромной очереди». Вывод: дефицит мужского внимания произошел из-за того, что мужчины перестали быть романтиками.

— Я хочу пожелать вашим читателям быть, жить, дерзать, творить! Надо каждое утро, просыпаясь, думать: что я не сделал? У человека должны быть идеи, порывы. Моя мамочка, простая шахтерская жена, как-то сказала мне: «Ты знаешь, я придумала. У тебя есть два платьица, из которых ты выросла. Я сегодня их распорю, и послезавтра, к празднику, у тебя будет новое платье!» Мораль этой короткой истории такова: даже очень бедные люди могут мечтать и делать сами свою судьбу! Так что живите, мечтайте, дерзайте, боритесь за себя, отстаивайте свои интересы и не давайте себя в обиду!