О пересечении параллельных миров

То есть страна-то оставалась одна и та же, но в ее границах образовалось несколько параллельных миров. В одном жили политики, в другом — заключенные, в третьем — дети, в четвертом — крестьяне, в пятом — бандиты, в шестом — старики, в седьмом — безработные, и так далее, далее и далее...

Миры эти постоянно сталкивались, но редко замечали друг друга. Соединить их, пусть и опосредованно, смогли газетные страницы, где нашлось место для бедняков и богатеев, работяг и лодырей, людей служивых и вольных, молодых и старых, здоровых и больных — словом, для нас с вами...

Первый тост

Главным политическим событием 1997 года в Тюменской области стали выборы губернатора региона. В новогоднем номере «Тюменских известий» коллега Юрий Пахотин даже посвятил этому событию своеобразный газетный тост. «Я поднимаю бокал за то, чтобы мы все хорошо-хорошо подумали и выбрали того из кандидатов в губернаторы нашей, имеющей мировое значение области, который сможет сохранить и приумножить ее мощный потенциал», — обратился журналист к читателям.

Очевидно, все соискатели губернаторского кресла считали себя способными управлять стратегической территорией. Поэтому выборы прошли трудно, в два этапа.

Основных претендентов на пост главы области было двое — действующий руководитель администрации Леонид Рокецкий и создатель «Партии пенсионеров» Сергей Атрошенко. Его результат, показанный в первом туре губернаторских выборов, не позволил Рокецкому одержать победу за явным преимуществом.

«Я совершенно искренне отдаю себе отчет: большинство из вас голосовало не столько за Атрошенко, сколько против Рокецкого. И я задаю себе вопрос: почему?» — говорится в открытом письме Леонида Рокецкого, направленном жителям области, голосовавшим за его оппонента.

Судя по всему, ответ на вопрос был своевременно найден, и через две недели большинство тюменцев отдали предпочтение Леониду Рокецкому.

Победу можно назвать уверенной. Первый губернатор Тюменской области получил более 58 процентов голосов избирателей. За его соперника проголосовало 32, 94 процента жителей области.

«В лифтах многоэтажек в тот день находили пачки листовок, которые, однако, уже никого не интересовали, — читаем в материале Максима Матейковича «Первый губернатор Тюменской области избран!». — В студенческих общежитиях внезапно появилась бесплатная водка. Не знаю, насколько она повлияла на активность молодых избирателей, но цифры удручают: в день выборов на участки для голосования явилось не более трети многочисленного населения этих общаг».

Сколько избирателей проголосовало «против всех», автор не сообщает. Но помнится, что этот показатель в 1997 году едва не достигал 8 процентов. Западные социологи уверяют: если протестное голосование превышает 5-процентный уровень, общество пребывает накануне социального взрыва...

В области же никакого взрыва не произошло. Жизнь в параллельных мирах шла своим чередом. Уже 21 января губернатор Рокецкий провел первую пресс-конференцию.

Из отчета о ней видно, что состояние региональной экономики в то время оценивалось расхожей медицинской идиомой «больной скорее жив, чем мертв». Подтверждением тому служит зафиксированный рост производства в нефтегазовой и машиностроительной отраслях. В одной только Тюмени было введено в строй 360 тысяч квадратных метров жилья, перевыполнен план по строительству дорог, школ, газопроводов. Повысился товарооборот. Однако, как отметил губернатор, «многие проблемы остаются, и надо помогать пенсионерам, малообеспеченным, безработным».

Для этого было решено выделить на сельские нужды порядка 500 млрд рублей (в ценах 1997 года). Это примерно столько же, сколько и год назад.

Нам хлеба не надо!..

В начале 1997 года по области насчитывалось около 19 тысяч безработных. В абсолютных числах это немало, по сути население одного из южных районов области. В процентном же соотношении 19 тысяч нетрудоустроенных — не так много, лишь 2,9 процента от трудоспособного населения.

Однако все говорило о том, что к концу года количество безработных тюменцев могло вырасти. Причем как по объективным причинам, так и по лукавому умыслу.

Отчасти подстегнул рост безработицы федеральный закон о введении страховых полисов. Поэтому домохозяйка, не собиравшаяся никуда устраиваться, вынуждена была обращаться в службу занятости. А как иначе? Иначе ей никто не оформил бы страхового полиса, без которого не попасть на прием к врачу.

Иное дело — ушлые вахтовики. Иные из них, возвратившись с вахты, например, в родной Викуловский район, смекали: получка у меня на Севере доходит до 5 миллионов рублей. Платят аккуратно, чика в чику. Но и работать нужно от зари до зари, по 12 часов в день и нередко без выходных. Это тяжело, холодно, опять же — долгие перелеты, разлука с семьей, перемена климата.

При этом закон позволяет совершенно свободно бить баклуши почти полгода. Правда, и получать существенно меньше, чем после вахты, но все равно намного больше, чем любой тракторист или, к примеру, поселковый милиционер.

Для этого и надо-то: отработать на Севере хотя бы год, а потом уволиться и встать на учет в местной службе занятости. По закону можно несколько месяцев получать пособие по безработице в размере не ниже среднеобластной зарплаты. По ценам тех лет — около миллиона рублей. Чем плохо?

— И логичнее было бы предусмотреть такие нормы, чтобы бывший вахтовик после высоких заработков мог требовать работу с зарплатой не выше средней для данного района, а не области, — предлагал в беседе с журналистом Юрием Бубновым руководитель областного центра занятости населения Сергей Епанчинцев.

Однако к концу 1997 года безработица на селе, вспыхнувшая в начале девяностых, после краха многих местных сельхозпредприятий, все же понемногу пошла на спад. В муниципалитетах картина складывалась разная. Если в Армизонском районе стояло на учете в службе занятости около 12 процентов населения, то среди тоболяков не имел работу лишь каждый сотый сельчанин.

Тогда многим из них дал работу малый бизнес. Точнее, торговля на рынке. А если по-честному, то не на рынке даже, а на базаре.

Кончай базар...

В 1996 году в центре села Сладково открылся рынок. Собственно говоря, местные и приезжие коробейники и прежде завлекали сельчан своим товаром, только делали это там, где придется. Постоянных прилавков у новоявленных коммерсантов до поры до времени не было.

Наконец глава района Александр Анохин, отринув возражения многих местных служб, выделил для торговли пятачок в центре села, у местного Дома культуры. Многолетние ухабы засыпали щебнем, сколотили прилавки и навесы. Больше для сельского рынка никаких особых условий не требуется.

И всем стало удобнее жить. Продавцы теперь знали, куда поутру идти на работу, и покупателям стало известно, где можно купить кой-какой товар, от привозных носков до привозных же макарон. Да и в местную казну начали поступать доходы от аренды земли.

Деньги те, правда, были мелочь сущая, почти копейки. Только для села, еще не отошедшего от прежних, многомесячных неплатежей, и малая прибыль лучше, чем вовсе никакая. Тем более, как справедливо заметил автор материала «Рынок и базар вокруг него» Анатолий Бучинский, и малые деньги помогут кое-что совершить. Например, напоить тех же школьников сладким чаем...

Идиллия кончилась, когда глава теперь уже сельской администрации передал торговую точку в аренду местной предпринимательнице. Далее на газетной странице разворачивается типичная история о том, как то ли из-за несовершенства законов, то ли из-за нерасторопности, а может, юридической неграмотности всех заинтересованных сторон благое начинание постепенно превратилось в череду судебных разбирательств, тяжб и склок.

И главное в этой истории даже не финал, а сама завязка сюжета. Вдумайтесь: мелкие предприниматели, вчерашние бюджетники или сельхозрабочие, решили выяснить, насколько законны те сборы, которые они отдают «за место», «за право торговли», и куда уходят эти деньги? Просто люди уже понимали, из чего складывается местный бюджет, и не захотели безропотно платить, толком не зная — за что. Десятком лет ранее, во времена единогласных голосований, возможно ли было бы нечто подобное? Ой ли!

У меня СПИД, и, значит, я умру...

Их было несколько — особых, отличительных примет, коими запомнится тот год. Почтовики подвели итоги и известили: жители области стали меньше читать. Подписка на периодические издания, особенно в сельской местности, необратимо сокращается.

В военкоматах появился новый негласный термин. «Нехваты». Так называли призывников с дефицитом веса. Даже среди привычно крепких сельских парней все чаще стали встречаться хиляки.

А в областном Центре клинической иммунологии был зарегистрирован 58-й случай ВИЧ-инфекции.

Журналист Ольга Чухачева рассказала о нем, 58-м тюменском инфицированном. 20-летний парень с двумя судимостями. Наркоман. Шесть раз пытался завязать, пока пагубный порок не завязал его самого в тугой узел.

Заразился он от подруги, с которой вместе кололись. Она и отправила Артема сдавать анализы. Результат оказался положительным.

...Он искренне верил, что еще сумеет завязать и сможет жениться, вырастить детей. Только вместо семьи у него была больничная палата. И надежда на 2003 год. К тому сроку ученые обещали разработать вакцину от иммунодефицита. О том, что будет, если они просчитаются, Артем не говорил...

В их компании никто не думал о чистоте шприцов. Не видно крови — и ладно! Наркоманы в лучшем случае кипятили иглы в 200 граммах воды. А потом сламывали тонкие горлышки у блестящих ампул, погружали в прозрачную жидкость жала игл — и мир вокруг начинал переливаться всеми оттенками радуги...

У Артема все-таки есть семья. Та, где он сам ребенок, сын и брат. Его родители не последние люди в том городе, где парень родился. И Артем любит их. Только с отцом почему-то часто возникали ссоры.

В рассказе об этом парне нет счастливого финала. Его просто нет — никакого. Есть только многоточие после последней фразы. Артем сначала советует другим наркоманам колоться в одиночку, чтоб не подцепить неизлечимой болезни. А потом поправляет сам себя:

— Пускай никто не колется. А если колется — пусть бросает, а то может попасть, как я...

Денег много не бывает

Тринадцать лет назад областной бюджет был дефицитным. Разница между доходами и расходами областной казны достигала 10 процентов. В 1997 году это считалось вполне приемлемым показателем.

— Я каждый год добиваюсь того, чтобы бюджетный дефицит не превышал 10 процентов, — пояснял председатель областного комитета финансов Караметдин Фазлеев. — Иначе получится красивый, но неисполнимый бюджет.

Правда, несмотря на то, что бюджет 1997 года получился «исполнимым», расходы по сравнению с первоначальным вариантом возросли почти на 300 миллиардов рублей. При этом согласительная комиссия заседала 15 раз. И все равно ее эксперты остались недовольные итоговыми положениями главного финансового документа года.

Кстати, 1997 год принято считать относительно благополучным по сравнению с годами предыдущими. К февралю всем бюджетникам выплатили жалованье за декабрь 1996 года. Из федерального бюджета в область поступило 804 миллиарда рублей.

Хотя по самым скромным прикидкам для решения неотложных проблем региона требовалось никак не меньше 1 триллиона 45 миллиардов, и такой реакции Минфина областные финансисты были сдержанно рады.

Областной бюджет был бы прочнее, если б не копилась задолженность за предприятиями ТЭКа. К февралю 1997 года неплатежи только по налогу за недра достигли 700 миллиардов рублей.

И, несмотря на это, областная администрация рассчитывала к концу года ликвидировать бюджетный дефицит. Где брать деньги? Механизм проверен. В крайнем случае можно было использовать кредиты коммерческих банков, векселя и помощь Ямала и Югры. Автономные округа хоть и с опозданием, но перечисляли средства в рамках финансирования общеобластных программ.

Самым острым финансовым вопросом в то время оставалась выплата пособий на детей. Долги областного руководства перед населением копились месяцами. И их погашение Караметдин Фазлеев не раз называл самой важной задачей.

В то же время у соседей, в Омской, Курганской, Томской областях, не то что детские пособия — зарплату задерживали на 3-4 месяца, а компенсаций, положенных по закону, люди не видели с апреля прошлого года.

Кстати, о качестве федеральных законов и президентских указов вообще разговор отдельный. Помнится, в декабре 1996 года президент Ельцин безапелляционно распорядился ликвидировать все долги по зарплате. Было подписано аж два указа (!) на этот счет.

Как все прошло в других регионах — нам не известно, но, по словам Караметдина Фазлеева, Тюменская область на исполнение воли президента не получила ни рубля. Пришлось вновь брать кредиты в банке. Разумеется, под проценты.

— Надеемся, в этом году федеральные власти не окажут нам таких «услуг», — резюмировал главный финансист области.

Мы здесь жили

Обошлась ли в том году областная власть без банковских займов, точно сказать не могу. Газетных материалов на этот счет найти не удалось. Известно лишь, что план по получению налогов на недра был в целом выполнен.

Председатель же регионального комитета по экономике и прогнозированию Станислав Чикирев в «ТИ» за 30 декабря рассказал читателям, что «по динамике основных экономических показателей наша область отличается в лучшую сторону от других регионов страны».

Тогда вообще было принято радоваться, если прошедший год оказывался лишь немногим хуже прошлого, а еще — если у соседей дела обстояли еще тоскливее. Вот и в Тюменской области сокращение выпуска промышленной продукции шло медленнее, чем в сопредельных субъектах Федерации, уровень жизни населения был повыше, чем во многих регионах, а масштабных социальных конфликтов, по официальным данным, как-то не замечалось.

Тюменские промышленники добыли 92 процента российского газа, 65 процентов нефти, произвели 44 из каждых ста российских аккумуляторов и 12 шприцев. Намечался прорыв в нефтяной промышленности, а в химико-фармацевтической отрасли и вовсе произошел настоящий, по меркам того времени, прорыв — рост производственных показателей составил 24 процента.

Оптимистично выглядели и итоги работы агрокомплекса. Валовой сбор зерна в бункерном весе оказался самым высоким с 1993 года — 1,6 миллиона тонн. Применение голландских технологий обеспечило хороший урожай картофеля и овощей. Еще действовали программы по птицеводству и выращиванию семян для производства растительного масла.

Единственной молекулой дегтя в цистерне меда оказалась цифра о 3 процентах снижения производства в животноводческом секторе. Зато было построено 312 километров дорог и введено в действие почти 50 тысяч новых телефонных номеров.

А вообще — год был разным, принесшим хорошие и плохие вести. Журналисты «ТИ» рассказывали о юбилее атлетического клуба «Антей» и годовщине со дня смерти солдата Великой Отечественной, о криминальных разборках, визите индейцев в Тюмень, о новых государственных программах и о том, как продать на рынке морковку со своей грядки.

Они делали то, чего обычно не происходит в жизни. Просто соединяли параллельные миры...

На страницах газеты 1997 года нашлось место для бедняков и богатеев, работяг и лодырей, людей служивых и вольных, молодых и старых, здоровых и больных — словом, для нас с вами...