Как Виктору Муравленко медвежонка подарили

Пятнадцать лет отдано мною работе в Главтюменнефтегазе и Главтюменгазпроме с первоначального периода становления до момента, когда область вышла на рубеж создания единого мощного нефтегадобывающего комплекса.
Тогда на все, что делалось, время наложило свой отпечаток, что-то вроде грифа «Впервые». В памяти — заводы-гиганты, добывающие нефть и газ, перекачивающие станции, мощные нити нефтегазопроводов и, конечно, люди. Вспоминаю один из партхозактивов, на котором выступил буровой мастер Геннадий Левин (впоследствии получивший высокое звание Героя Социалистического Труда). Он рассказал о самоотверженном труде буровиков: в пятидесятиградусный мороз ломалась техника, а они — выдерживали.
Все знали, что начальник Главтюменнефтегаза Виктор Иванович Муравленко, сам по специальности буровик, явно отдавал предпочтение людям этой профессии. Им и квартир выделялось больше, и мест в детсады, пионерлагеря, санатории. На первых порах мне было непонятно, почему. Но вскоре случай все прояснил и поставил в этом вопросе точку. С высокопоставленной делегацией побывала на первой в стране экспериментальной трехэтажной буровой. Самотлор. Конец октября. Поднимаюсь вверх по лестнице. Дождь со снегом, ураганный ветер рвет брезент, едва прикрывающий установку. А из скважины выбрасывается ледяной раствор, обливая всех с головы до ног. Ну а потом... еле добралась до Тюмени и, в общем-то в ту пору молодая и здоровая, пролежала месяц в больнице. Все стало ясно. Вопросов больше не возникало.
Вспоминаются и другие, более оптимистичные случаи. Однажды на буровую забрел медвежонок. Ребята единогласно решили в знак благодарности подарить его Муравленко. Привезли в Тюмень. Что делать? В главке серьезно подумали и отдали забавную зверюшку гастролировавшему тогда цирку. И уже стали представлять, как на афишах появится имя «Машки-Самотлорихи», но артистки из нее не получилось и пришлось дать ей снова «вольную».
...А сколько починов тогда родилось на нашей земле: «Добудем один миллион тонн нефти! Один миллиард кубометров газа!»
Запомнился и день 25 декабря 1984 года, когда многотысячный коллектив тружеников газовой промышленности Тюменской области вышел на заветный рубеж добычи одного миллиарда кубометров газа в сутки. Потом в сводках звучали уже триллионы...
Но были и суровые будни: страшные аварии в Урае, Нижневартовске, на Вынгапуре, Медвежьем. Эти ЧП омрачали романтику труда, но не снижали темпов роста добычи.
Да, спустя десятилетия многое вспоминаешь. Неисчислимые километры в тайге и тундре, «освоение» всех существовавших тогда видов воздушной и наземной техники.
До сих пор в семейном альбоме хранятся уникальные любительские фотографии, сделанные в 60-е годы прошлого столетия во время одной из командировок в Кондинский район. На снимках запечатлен таежный поселок, на месте которого вырос город Урай.
Тогда гостиницей служил списанный пароход «Жан Жорес», детсад размещался в палатках и вагончиках, служебные помещения буровиков — тоже в вагончиках, на просеках — улица палаток с обозначенными названиями. Ну а если побывал на буровой, водитель отмывал не только машину.
Так было.
У меня нет высоких наград, но медалью «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири» очень дорожу. Она — напоминание о трудовых буднях, частичка и моего очень скромного труда в огромном потоке нефти и газа региона.
И было как-то очень обидно, когда однажды молодой человек сказал: «Ваше поколение ничего не имеет, потому что вы всю жизнь «сачковали». Спорить было бесполезно. Пусть нас рассудит история.