Прибавка к жизни, или У кого Клара Новикова валенки купила?

В прошлом — врач-лаборант, заведующая клинической лабораторией. Сегодня — мастер на все руки. «Меня, — говорит, — только к глине не тянет».

Ткани, войлок, бисер, спицы, крючок, иглы, кисти и пяльцы — все подвластно ей. С помощью этого набора Людмила Алексеевна создает удивительные вещи. Неповторимые. В ее огромной комнате места для маневров почти нет. Все пространство занято инструментами и материалами, стопами специальных книг и журналов, творениями умелых рук хозяйки. Входишь и озираешься: вокруг мягкие волны расшитых шифоновых шарфов, льняное тепло узорных скатертей, бисерное разноцветье сувенирных яиц, хоровод безлицых народных кукол, теплая гора белых валенок в цветах и снегирях… Расхожая фраза «глаза разбегаются» в этой сокровищнице вполне уместна.

Зюркалова на пенсии. Но ее удел — не телевизор и грядки. У Людмилы Алексеевны широкое декоративно-прикладное поле деятельности. Каждый день наполнен увлекательной работой.

— Моя мама все умела делать своими руками, — рассказывает она. — Мне же, молодой, конечно, не хотелось сидеть на месте. А потом… Помните период, когда в магазинах ничего нельзя было купить? Вот! Приходилось шить самой. Я и крючком вязала. Но так — от случая к случаю. В декрете вышивкой занялась. Взяла и вышила себе кофточку.

— Вас послушать, так это плёвое дело, — замечаю я, разглядывая один из ее невесомых шарфиков с ромашками.

— Я была, может, в классе пятом, когда мама решила научить меня вышивать гладью. Показала, как вышить один лепесток, — с мягкой улыбкой повествует Зюркалова. — Остальное я тогда с грехом пополам сама доделала. И забросила. Прошло лет двадцать, прежде чем снова взялась за вышивку. Понимаете, если человек рисует, он и гладью вышить сможет. А я всегда рисовала. На работе — стенгазеты, плакаты, памятные адреса. Видимо, заложено это во мне…

Начиналось все с личного интереса. Людмила Алексеевна пополняла собственный гардероб, обшивала и обвязывала близких. Потом заметила, что не может даже новости смотреть без того, чтобы руки не были чем-то заняты. Спустя еще какое-то время вошла во вкус. Появился азарт. Жгучее, неуемное желание творить. Зюркалова вспоминает, как это было:

— В Москве познакомилась с мастером, которая торговала на улице кофтами, сшитыми из пуховых шалей. На каждой шерстью были вышиты объемные цветы, очень красивые. Я загорелась! Вернулась домой, взяла свою старую кофту и сделала такую же вышивку…

Каждому ее увлечению предшествовала вспышка. Вот крестиком, к примеру, она не вышивала. И не стремилась. Это ж скука смертная! «Часами сидеть, какие-то крестики подсчитывать… Да ни в жизнь!» — так думала Людмила Алексеевна, наблюдая за сыном-третьеклассником.

— Он выпросил у меня набор для вышивки. Такой примитивный, на соломке, какие раньше делали, — описывает давнюю историю Зюркалова. — Я, конечно, не поверила, что сын будет этим заниматься. Но купила. Все-таки парень в художественной школе учился. И вот, представьте, летом на даче он целыми днями вышивал! А я удивлялась: «Как только терпения хватает!»

Прошло пять лет. Мама терпеливого ребенка зашла в магазин и увидела там вышитые картины — голландские. Засмотрелась: красота! Потом перевела взгляд на ценники — 7 тысяч рублей. И вспыхнула: «Что же я? Сама не смогу, что ли?! Смогу!» Купила набор со схемой рисунка. И вышила тигра!

— Мне понравился крестик, — признается рукодельница. — Это занятие отвлекает от разных, порой неприятных, мыслей. А я, знаете, человек, переживающий за все на свете. Если на работе что-то не получается, у меня и дома это из головы не идет. А так следишь за схемой: крестик влево, крестик вправо, вверх-вниз. И отдыхаешь… На пенсии я вообще засела за эту вышивку капитально. Вставала в восемь утра, ложилась в два ночи! Не могла оторваться!

И не зря старалась. Одна из ее вышитых картин теперь хранится в домашней коллекции губернатора Тюменской области!

От полюбившейся техники Зюркалову может отвлечь только неизведанное. В своем деле она неутомимый исследователь.

— Это как болезнь, что ли… — Людмила Алексеевна смущенно пожимает плечами. — Захожу в магазин, вижу что-нибудь новенькое. И понимаю: хочу! Теперь могу сказать — пробовала все, но выбрала не все. Вот роспись по стеклу меня не увлекла. Какое-то время был интересен декупаж. Техника такая: вырезай да наклеивай. Можно вы-стричь понравившийся рисунок из обычной салфетки, наклеить на дерево, стекло, обработать специальными материалами, и получится оригинальная вещица: декоративная тарелка, шкатулка, вазочка. Но для меня это слишком просто. Надо что-нибудь посложнее. Вот, например, мережка.

— Что? — переспрашиваю с глупым видом.

— Не знаете? — искренне удивляется Зюркалова и объясняет: — Это старинное шитье. Из ткани выдергиваются долевые нити и узорно переплетаются. Видите, какая скатерть получилась!

Мастерица раскидывает передо мной широкое льняное полотно. Должно быть, именно такие скатерти украшали столы в русских теремах.

— Мне больше нравится работать с натуральными тканями, — уточняет Людмила Алексеевна.

Она завсегдатай специальных магазинов, где можно купить все для рукоделия. Здесь ее привечают как родную. Если берется за что-то новое, неиспытанное, продавцы просят принести образцы.

— Сейчас в магазинах чего только нет! Было бы желание заниматься творчеством! Но материалы дорогие, — сетует умелица. — Одна баночка хорошей краски для батика стоит 200 рублей. А у меня банок 50, наверное. Еще трубочки, кисти!

— Так и разориться недолго! — восклицаю ей в тон.

— Но если я такая, что делать? — сникает она. — Не надо бы браться за многое. Взялась за вышивку, так вышивай. Зачем тебе войлок, бисер?

— А если хочется?

— Так я про то и говорю! — живо откликается Зюркалова. — Вот приспичило мне заняться лоскутным шитьем. Накупила американской ткани по 500-600 рублей за метр. Книгами запаслась. Но пока еще ничего толком не сделала. Только попробовала. Предвкушаю большую работу…

— Но это же невозможно использовать только для себя! — я снова обвожу взглядом комнату, до отказа заполненную рукотворным великолепием.

— Поэтому продаю свои работы на ярмарках, — поясняет мастерица. — Это прибавка к жизни. Понимаете? На пенсию прожить невозможно…

— Люди охотно берут ваши изделия?

— В прошлом году хорошо брали. Нынче неважно, — делится Людмила Алексеевна. — Зима, видите, какая? Без снега. Кому, например, нужны белые красивые валенки, чтобы пыль топтать? Их берут в основном обитатели коттеджей, любители загородных прогулок, невесты, иностранцы. Клара Новикова приобрела у меня валенки для внучки. В прошлом году две француженки купили по паре и сразу же поехали кататься на санях. Еще, знаю, одна пара моих валенок улетела в Калифорнию как сувенир.

Сейчас она собирается шить лоскутные сумочки. К ярмарке «Художественный салон. Народные промыслы», которая должна состояться в начале марта в Выставочном зале. Зюркалова уже застолбила для себя четыре квадрата торговой площади.

— Девять тысяч рублей за пять дней! — она закатывает глаза. — Представляете, сколько нужно сделать своими руками и сколько продать, чтобы только оправдать эти деньги! С каждым годом получить прибыль все сложнее. Арендная плата постоянно растет. Толковой рекламы нет. Платежеспособных покупателей распугивают торговцы дешевым китайским товаром, которые наравне с мастерами участвуют в ярмарках… На самом деле потребность в изделиях ручной работы большая. Просто умельцы и покупатели не могут найти друг друга. Вот уже три месяца, как я открыла индивидуальное предприятие и сижу дома. Арендовать торговое помещение в центре Тюмени дорого. В дальнем конце города — дешево, но бессмысленно…

Словом, рукоделие (в таких объемах!) приносит мастерице массу хлопот. Однако Людмила Зюркалова твердо знает, что дарит радость не только себе, но и окружающим.

— Я порой сталкиваюсь с людьми, которые у меня когда-то что-то покупали. Узнают, благодарят, — сообщает умелица. — Понимаете, ручная работа наполнена энергетикой мастера. Это не штамповка…

— А у вас есть любимые вещи? — интересуюсь.

— Прям любимые? — тяжело задумавшись, переспрашивает Людмила Алексеевна.

— Да, те, которые никому не хочется отдавать…

— Пожалуй, нет, — заключает она. — Хотя поначалу, кажется, то не отдам, это не отдам. А потом жизнь прижмет, и все отдашь…

10 тысяч рублей за 5 дней должна заплатить мастерица, чтобы принять участие
в ярмарке.