Две вершины подполковника Крола

5-й ударной армии, входившей в состав 1-го Белорусского фронта, было приказано штурмовать самый центр Берлина. Солдаты захватывали ключевые пункты — логово Гитлера рейхсканцелярию, здание гестапо. Когда взятие фашистской столицы приближалось к завершению, Ставкой было решено на базе 5-й ударной, которой командовал прославленный генерал-полковник Н.Э.Берзарин, создать комендатуру города. Один из отделов штаба армии возглавлял подполковник М.М.Крол.

В поверженном Берлине

В ночь с 8 на 9 мая 1945 года в большом зале бывшего инженерного училища вермахта в Карлсхорсте состоялось подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии. Матвей Крол принимал в этом событии непосредственное участие.

Маршал Жуков дал знак, и ввели немецкую делегацию, которой отвели стол, стоявший в стороне от президиума. Этим подчеркивалось, что союзники рассматривают германских представителей не как воинов, которым даже и в случае поражения полагаются соответствующие почести, а как военных преступников. Подойдя к столу, Кейтель со злостью бросил на него свой жезл фельдмаршала.

Матвей Маркович понимал, что наступает исторический момент. Когда подписи были поставлены, Жуков встал и твердым голосом предложил немецкой делегации покинуть зал. В сопровождении наших особистов немцы вышли. Крол невольно взглянул на часы. Полночь миновала — было 20 минут нового дня, 9 мая.

Некоторое время в зале стояла мертвая тишина. Затем последовал взрыв ликования. Все вскочили с мест. Генералы, офицеры, члены делегаций союзников обнимались, кричали, поздравляли друг друга. Матвей Крол сознавал: завершился самый страшный период истории советского государства. Потом было торжественное застолье, длившееся до 6 часов утра.

И начались будни, полные невероятного напряжения. Генерал Берзарин всегда считал подполковника Крола своей правой рукой. Вот и теперь, став комендантом Берлина, именно ему он поручил самое трудное дело — обеспечить продовольствием население трехмиллионного города.

Никакой немецкой власти в Берлине не осталось, а людей надо было кормить. Как это сделать? Вопрос обсуждался на самом высоком уровне — с участием прибывшего из Москвы Микояна, военачальников Жукова, Хрулева, Берзарина, Соколовского и других. Главная задача — показать, что СССР боролся с фашизмом, а не с немецким народом. В разрушенном на 95 процентов городе следовало восстановить работу транспорта, коммунальных систем, но прежде всего — наладить снабжение хлебом.

Чтобы в кратчайший срок решить эту проблему, Крол проявлял чудеса изобретательности и предприимчивости. На элеваторах нашлось зерно, однако мельница в городе была разрушена. Местным жителям было предложено хотя бы частично восстановить ее, и они охотно взялись за работу под руководством отличного специалиста инженера Бидермана, который до войны построил в Советском Союзе несколько элеваторов. Матвей Маркович узнал, что остались целыми несколько шоколадных фабрик. Там были мельницы для размола какао-бобов. Приспособили их для получения муки.

Когда 5-я армия взяла город Ландберг, там сохранилась крупная макаронная фабрика. Хозяйственный Крол даже оставил на предприятии своим представителем капитана и взвод солдат. И теперь очень кстати вспомнил об этом. Капитан был на месте, и продукция фабрики стала поступать в Берлин. Еще часть муки завезли из Вены — помогли командующий 1-м Украинским фронтом маршал Конев и его заместитель по тылу генерал Анисимов.

Из воспоминаний Матвея Крола: «Хочу подчеркнуть: несмотря на то, что в Берлине в то время находились такие яркие и волевые личности, как Жуков, Берзарин, не было ни одного случая вмешательства в мою работу со стороны командования. Если бы вмешивались, операция по снабжению Берлина была бы сорвана. Я знал: я должен выполнить эту задачу. Когда требовалась крупная помощь, я обращался к высшим руководителям, и меры неукоснительно принимались...»

Постепенно в городе стали создавать органы местного самоуправления, они помогали решать возникающие проблемы. Численность берлинцев росла: когда в окружающих населенных пунктах узнавали, что русские солдаты не каратели-грабители, что они проявляют заботу о простых людях, немцы стали возвращаться в свою столицу.

И вот 15 мая — всего лишь на шестой день после окончания войны! — двери магазинов распахнулись, началось полноценное снабжение города продовольствием. Хлеб выдавался по карточкам по тем же самым нормам, что и в Москве.

«Главный снабженец» неоднократно получал награды и поощрения. Но не избежал и выговора. Жуков и Микоян совершали дежурный объезд магазинов, и в одном из них не оказалось маргарина. Крутой маршал моментально принял решение: наказать, объявить выговор! А Матвей Маркович тогда подумал: если в этой дикой круговерти единственный раз в единственный магазин вовремя не был доставлен единственный из обязательных продуктов, то он, подполковник Крол, работал не так уж плохо…

В августе 1945 года 5-ю ударную армию передислоцировали к Балтийскому побережью. Жизнь в Берлине к тому времени обрела достаточную стабильность. Нелегкая миссия М.М. Крола была завершена.

Сибирская эпопея

Демобилизовавшись в 1947 году, Матвей Маркович пришел в нефтяную отрасль, посвятив ей всю дальнейшую жизнь. Его путь — от простого инженера до крупного руководителя управления нефтедобывающей промышленности Средне-Волжского совнархоза. А в 1965 году произошло знаковое событие. Начальник совнархозовского управления Виктор Муравленко получил новую должность — начальника вновь созданного Главтюменнефтегаза. Предстояло осваивать подземные сокровища Западной Сибири. Виктор Иванович, комплектуя команду, сразу же взял в Тюмень двух своих заместителей — Матвея Крола и Владимира Филановского. Один стал первым заместителем начальника главка, второй — главным инженером.

Гигантская структура, в состав которой входило свыше двухсот добывающих, буровых, научных, транспортных, строительных и прочих предприятий и организаций, каждодневно требовала небывалого количества техники, материалов, механизмов, оборудования, товаров и продовольствия. Все это надо было найти, выпросить, получить, доставить на Север, неоднократно перегрузить, разместить, сохранить, распределить…

Крол, переходя из кабинета в кабинет в московских коридорах власти, доказывал абсолютную необходимость для тюменских нефтяников каждого трактора или бульдозера, каждой партии труб, каждой тонны цемента. Даже при благожелательном отношении к начальнику главка со стороны Байбакова и Дымшица (Госплан и Госснаб СССР), Шашина и Косыгина (Миннефтепром и Совмин СССР) первому заму Муравленко постоянно приходилось демонстрировать редкое сочетание упорства и настойчивости с любезной дипломатичностью.

Однако главным «театром действий» талантливого хозяйственника была, конечно, не Москва, а разбуженная, взбудораженная, вздыбленная территория Западной Сибири, где вершились практические дела по созданию топливно-энергетического комплекса. Матвей Маркович большую часть времени проводил в командировках, досконально изучая все вопросы непосредственно на местах.

Главку серьезно помогали речники Обь-Иртышского и Новосибирского пароходств, но у нефтяников был и свой речной флот. Для более эффективного использования все суда, а их насчитывалось около 400 единиц, были сконцентрированы в ремонтно-эксплуатационных базах (РЭБ) — при такой организации руководители главка всегда владели обстановкой, в нужный момент отправляя большие и малые плавсредства с грузами в отдаленные точки тайги и тундры. Не случайно Муравленко и Крола называли адмиралом и вице-адмиралом РЭБовского флота.

По воле Крола был объединен весь автотранспортный парк Главтюменнефтегаза. Разрозненные карликовые транспортные хозяйства отдельных нефтепромысловых управлений и мелкие строительно-монтажные участки не могли решать крупных стратегических задач. Постепенно Матвей Маркович создал центральный штаб системы снабжения главка в виде управления производственно-технического обеспечения и комплектации оборудованием с мощными базами в нефтяных районах Тюменской области и ближайших промышленных центрах — Омске, Новосибирске, Томске.

Растущей нефтяной индустрии катастрофически не хватало электроэнергии. Крол многое делал для обеспечения промыслов энергопоездами, но это не спасало положения. Те поезда свою положительную роль на первых порах сыграли, но были они громоздкими, неудобными в доставке, а главное — маломощными. Искали другие варианты. Вроде бы остановились на двигателях военных кораблей. Расчеты показывали, что если эсминец завести по большой воде в Обь, поставить возле Сургута, к валу присоединить генератор, то 60 тысяч лошадиных сил будут давать тепло, свет и энергию целому региону. Однако когда дело дошло до переговоров с ВМФ, выяснилось, что корабли такого класса еще во времена Хрущева порезаны на металлолом или розданы союзникам.

Отдыхая на юге летом 1966 года, Виктор Муравленко познакомился с директором моторостроительного завода из Запорожья, и там по просьбе нефтяников изготовили передвижные газотурбинные электростанции. Испытания необычных агрегатов прошли успешно. Но как такие тяжелые объекты доставить в места, где тогда не было ни железных, ни автомобильных дорог?

Однажды сотрудники главка были очень удивлены, увидев на вешалке в приемной начальника длинную вереницу генеральских шинелей и гирлянду папах. Судя по погонам, в кабинете Муравленко находились крупные авиационные командиры. Что привело их в далекую провинциальную Тюмень?

Вскоре все прояснилось. Главтюменнефтегазу надо было срочно доставить не только электростанции, но и обеспечить Север другим тяжеловесным оборудованием. А с началом строительства трубопровода Усть-Балык — Омск, без которого наращивание добычи нефти становилось невозможным, на трассу следовало в кратчайшие сроки забросить сотни километров стальных труб. Виктор Муравленко при поддержке правительства убедил министерство обороны выделить в помощь тюменским нефтяникам большегрузные самолеты Ан-12 (до 16 тонн) и Ан-22, «Антеи» (до 80 тонн). Высокие чины прилетели в Тюмень, чтобы обсудить возможность использования воздушных военно-транспортных судов в сибирских условиях. Речь шла об удлинении взлетно-посадочных полос, системе заправок, содержании экипажей и многом другом.

Принципиально вопрос решил начальник главка, а вот задача практического осуществления необычной идеи легла опять-таки на плечи Крола. Матвей Маркович неоднократно выезжал в Киев, в бюро авиаконструктора Олега Антонова, беседовал с инженерами и летчиками-испытателями, работавшими на «Антеях». Вместе соображали, какие надо изготовить детали и приспособления, чтобы в фюзеляже воздушного лайнера надежно и прочно размещались бульдозеры, экскаваторы, тракторы…

Генеральный директор ОАО «Аэропорт Рощино» Владимир Поляков свидетельствует: «Когда нефтяники получили в свое распоряжение воздушных исполинов, моральный и физический пресс на персонал наземных служб резко возрос. В Плеханово обосновался целый отряд большегрузных Ан-12, а из Рощино стали подыматься тяжелые «Антеи». Раньше тюменцы даже гула такого рода не слыхали».

Будучи депутатом Верховного Совета СССР, Муравленко использовал в интересах Тюменского региона и высокую трибуну сессии. В одном из своих выступлений убежденно говорил: «Несмотря на большой вклад коллективов гражданской авиации в развитие промышленности Западной Сибири, мы испытываем острый недостаток в транспортных самолетах и вертолетах. Просим предусмотреть соответствующее пополнение авиационной техникой, в том числе и самолетами «Антей», отлично показавшими себя на перевозках крупногабаритных грузов».

Это подтверждают и официальные источники. Эксплуатация в суровых условиях Сибири и Крайнего Севера продемонстрировала высокую надежность «Антеев». Так, в 1970 году Ан-22 с грузом в 60 тонн (два экскаватора) совершил в Сургуте взлет с полосы, покрытой снегом более чем на метр. Приходилось ему садиться и на болото…»

Тюменская область преображалась. Появлялись не только промыслы, заводы, электростанции, дороги, но и многочисленные поселки, целые новые города. Требовалось много жилья. Нефтяной главк работал в тесном сотрудничестве со смежниками — геологами, транспортниками, энергетиками, строителями. В Западной Сибири без четкой координации всех, кто участвовал в едином процессе, столь поразительных результатов в освоении подземных кладов не было бы достигнуто.

Матвей Маркович лично принимал участие в подготовке распоряжения Совмина об ускоренном развитии нефтяной промышленности, где строителям многих городов и областей страны вменялось в обязанность вести масштабное жилищное строительство в Тюменской области. А до того первопроходцы нередко ютились в балках, вагончиках, землянках и даже КУНГах. Мало кто знал, что означает такая аббревиатура, — кроме разве бывалых водителей. КУНГ — это кузов универсальный нулевой габаритности. Эти герметичные кузова военных машин зимой промерзали насквозь, а летом на солнце превращались в печку — дышать невозможно и дверь открыть нельзя, поскольку все пространство сразу заполняют тучи комаров.

Крол любил рассказывать байку, возможно, приукрашивая события, как они однажды летом встречали московскую комиссию, которая явилась выяснять, действительно ли условия работы нефтяников требуют при оплате дополнительного коэффициента. Гостей разместили в КУНГах. От духоты они не спали всю ночь, а утром их повезли на промысел. От гнуса не было отбоя. Члены комиссии собрались срочно уезжать. Их посадили на катер, и нефтяники для верности имитировали поломку двигателя. На неподвижное суденышко вновь набросились полчища комаров. Москвичи почти со слезами на глазах умоляли: скорее в аэропорт!

Документ о повышенном коэффициенте вышел незамедлительно.

В бою и в труде

«Мой полководец», — с улыбкой говорил Виктор Муравленко о своем первом заместителе, и Матвею Марковичу нравилось такое определение. Повседневная работа по сохранению постоянной дееспособности Главтюменнефтегаза напоминала ему минувшие боевые годы.

В двадцать лет он окончил Воронежский институт плановиков. Перед войной работал в наркомате торговли РСФСР, куда был направлен Центральным Комитетом комсомола. 23 июня 1941 года, на второй день после нападения Германии, пришел в военкомат. Получил, отказавшись от положенной брони, направление в действующую армию и был на передовой вплоть до Победы.

В 43 года Крол заочно окончил Московский нефтяной институт и уже никогда не изменял этой отрасли. Пригодился воинский опыт. Не случайно председатель Госплана СССР Николай Байбаков отметил: «Четкая армейская дисциплина, находчивость, позволяющая использовать «подручные средства», находить нетривиальные решения, умение мобилизовать массы для выполнения труднейших задач — эти качества впервые проявились у Крола в годы войны. Они же обеспечили его успех в качестве руководителя-снабженца в мирное время».

Из воспоминаний Матвея Крола: «У каждого человека бывают в жизни вершины. Мне повезло — у меня их целых две. Взятие Берлина и покорение тюменской нефтяной целины. Эти грандиозные кампании, в которых участвовали миллионы, во многом схожи. Тюменская эпопея тоже была сражением, и победа, как и в 45-м, имела решающее значение для страны. Так же слаженно действовали огромные массы людей. Ощущалась та же творческая одержимость, заряженность каждого на достижение намеченных целей».

За боевые заслуги Матвей Крол был награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней, медалями СССР и зарубежных государств, а за трудовую деятельность — орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, званием лауреата Государственной премии СССР.

Матвей Маркович всегда гордился своей большой семьей: родителями, десятью братьями и сестрами. Он перечислил их в автобиографии, которую написал, работая в главке. Это достойные, образованные, состоявшиеся люди: инженеры, врачи, военные, ученые, преподаватели. Упомянул и двух дочек — одна на тот момент училась в аспирантуре, а другая в школе.

Воин, труженик, гражданин. Ветераны Главтюменнефтегаза хорошо помнят его и отдают должное достоинствам этого замечательного человека.

Николай Байбаков: «Четкая армейская дисциплина, находчивость, позволяющая использовать «подручные средства», находить нетривиальные решения, умение мобилизовать массы для выполнения труднейших задач — эти качества впервые проявились у Крола в годы войны. Они же обеспечили его успех в качестве руководителя-снабженца в мирное время».